Меня так и подмывало наступить на него и проверить, провернется или нет. Но ума хватило побороть кошачье любопытство. “Ребята. Заигрывать с хаосом чревато”. Лучше поговорю со Жнецом наконец-то, он всяко больше меня в нем разбирается.
При мысли о Тиме сердце сжалось, и я поспешила в Академию. Наверняка он ждет меня там, раз уж не встретил у дома.
Так, думая о вчерашнем дне и старательно удерживая серьезную мину, я прошла в ворота Академии, за которыми встретилась… с Митрой.
– Привет! – налетел на меня он с видом лихим и придурковатым. – А где стрекозел феерический?
– Эм… – я оглянулась, но позади стягивались на учёбу лишь студенты.
– А я тебе говорила, он ненадежный, – зашипела Карина, подхватывая меня под локоть.
– Бедолага. Это я его так ушатал, – друг выпятил грудь, поигрывая бицепсами из-под коротких рукавов светлой рубашки и демонстрируя сбитые костяшки.
А вот на лице синяков не было, но я же помню, как Тим его ударил, спеша спасать меня.
– Или может он всё-таки вернулся к тебе? – друг пошленько поиграл бровью. – Хотя нет, ты свежа и цветуща. Или ты таки выпила из него все силы?
Я толкнула его локтем, Карина отвесила подзатыльник, Митра скорчил умильную мордочку.
...А дальше я много смеялась, делала ручкой знакомым, по мере сил отбиваясь от любопытства друзей. И искала взглядом. Сначала открыто, ожидая, что вот-вот увижу, потом всё больше украдкой, чувствуя, как сжимается сердце.
– А Жнец где? – добила меня Стася, стоило войти в наполовину пустую аудиторию.
Я пожала плечами. Насколько могла, беззаботно. До занятия ещё оставалось время.
– Укатала короля?! – гыгыкнул Степыч. – А смотрелась такой приличной.
Я снова смеялась.
Он придет. В отличие от меня, небось, не спал полночи. К тому же он и правда отдал мне прилично сил. И кажется ещё Митре фингал вылечил. Вот и вымотался и проспал.
Но ни на вторую пару, ни в столовую на обед, ни после – Тим не появился. Беззаботно отвечать на вопросы согруппников и знакомых, куда подевался «мой король», становилось всё сложнее. Злость за унижение – как говорила мама в прошлой жизни «поматросил и бросил» – прогрызала в душе чёрную дыру. Всё чаще во взглядах спрашивающих сквозила насмешка. Меня даже Леофановна спросила, не знаю ли я, «куда делся наш новенький, Тимофейчик»? Вся академия считала, что я с ним. Но я была без него.
На плечи навалилась неизвестно откуда взявшаяся усталость, крылья, словно налились свинцом. Держать их задорно приподнятыми не было никаких сил, но я упрямо топорщила их и улыбалась. Всё под контролем. А я – королева.