После третьей пары Митра с Кариной взяли меня в клещи и потащили к воротам. Я не сопротивлялась, делая вид что так и надо. На эпизоотию не хотелось совсем, не до болезней животных мне было, со своей бы разобраться. Если это любовь – то она вырывает крылья.
Говорить с кем-либо не хотелось тем более – боялась сорваться и наорать на любопытных, сочувствующих и ехидствующих. Впрочем, ребята молчали.
– Куда вы меня тащите? – не выдержала я, когда академия скрылась за поворотом. Мне не стоило уходить. Вдруг стрекозел проснулся и пришел в на пару, а меня нет.
– Сейчас ко мне зайдем, – отозвалась Карина. – Варенье возьму и пирог, утром испекла.
Я недоуменно подняла брови. О еде я даже не помышляла, хоть в обед и не получилось ничего съесть.
– В гости к больным не ходят с пустыми руками, – пояснил Митра.
И меня прорвало.
– Вы тоже думаете, что с ним что-то случилось?! – меня бросило в жар, а затем в холод от осознания главной тревоги, которую я так старательно гнала от себя весь день.
– Мы думаем, нужно спросить у тех, кто знает, а лучше у него самого, – ободряюще сказала Карина, но не удержалась и добавила: – И если что, оторвать второе крыло.
– Ки, я же объяснял, – вздохнул Митра.
А я потянула ребят в сторону Кленовой улицы, но их было двое, и они утащили меня сначала к Карине.
– Нам нужно пги-кгы-тие, – прогундосил Митра с видом шпиона на задании. – Мы идем в гости пго-ве-дать больного.
Я всё порывалась бежать, и Митра отвлекал меня, как мог: шепотом, но очень красочно живописал их вчерашние приключения, и то, что Тим действительно меня вылечил, а как отнес меня спать, и как они хотели ещё подраться, но их спугнул какой-то страж…
В этом месте у меня перехватило дыхание.
– Какой страж?
– Понятия не имею, он не проявился до конца, померцал только анвизом.
– А голос какой был?
– Нормальный мужской.
Черт, друг и не обязан узнавать голос Аримани с закрытыми глазами.
– Может чуть простуженный, хриплый такой, – уточнил он, и я испугалась ещё больше. Хотя мало ли стражей с хриплым голосом может быть в городе.
Но с каждым шагом к дому Жнеца – меня сковывал ужас.
Дом показался каким-то потерянным, беспризорным. На стук никто не отозвался и не вышел, но я решительно нажала на ручку входной двери – и она открылась. Навстречу пахнуло затхлой сыростью – говорят, как-то так пахнет в склепах, – волосы немедленно встали дыбом, но собрав всю волю в кулак, я переступила порог.
Глава 20
Зайдя со света, я словно ослепла – в маленькой веранде было совершенно темно, и только тускло светился проем двери впереди. Я, ещё раз постучав по косяку и не дождавшись ответа, сделала три шага к сумрачной гостиной.