— Папенька? — перебила меня Теодора, подавшись вперед.
— Какой папенька, дура? Ейный жених то и был, правду говорю? — гаркнул фермер, державший вожжи и до этого усиленно делавший вид, что ему нет никакого дела до бабского трепа.
— Да! Представляете? — охотно закивала головой я.
— А откуда у стражника платок? Небось засаленная тряпка какая? — не отставал фермер с кажущимся безразличием, но сев так, чтобы было лучше слышно.
— А и правда, Себушка, откуда ты взял тот платок? — не преминула я воспользоваться возможностью дернуть дракона, с видом оскорбленной невинности уставившегося куда-то вдаль, пока я тут отдувалась за двоих.
Меня одарили возмущенным взглядом. Оценили светившуюся надежду на продолжение рассказа на лицах супружеской пары, вздохнули…
— Перед сменой купил ткань на портянки, — процедил он неохотно, практически испепеляя меня взглядом.
Скажите пожалуйста! Так был против вранья и моего сарказма, а сам как выдал — я едва не отпустила край телеги, за который держалась. Нет, я определенно плохо влияю на этого сноба. Или наоборот, делаю из него нормального человека? Дракона? Человекодракона?
— Ох, парень, молодец! Додумался же. Хоть чистую портянку дал? Хотя девка бы тогда так не вилась за тобой… — хохотнул фермер.
— Да тихо ты! — шикнула Теодора. — А цепью вы себя зачем сковали?
На этот вопрос мы с драконом синхронно тяжело вздохнули. Но я тут же взяла себя в руки и продолжила слагать нашу историю.
— Я ж и говорю, у нас прям любовь-любовь, а мой папенька уперся, мол, негоже замуж выходить, пока старшая сестрица еще в девках сидит. А я почем виновата? А если она постриг примет, мне вообще век одной оставаться? — воскликнула я, заставив глаза увлажниться, а нижнюю губу задрожать.
— Ну-ну, дитя, ты ничего не должна, — тут же принялась успокаивать меня Теодора. Ее муж хотел было что-то циничное добавить, но поймал ее свирепый взгляд и осекся. Лишь пожевал губами, проворчав себе под нос нечто беззлобное, и отвернулся обратно на дорогу.
— Вот. А Марыська этого не понимает. И маменька с папенькой тоже. Себушку ко мне пускать не хотели, к его семье думали идти, от меня отваживать. А там у него такой папа, что мог бы его вообще отправить на службу к дядьке в другой город. И что нам тогда делать?!
— И в какой момент появилась цепь?
На этот раз резонный вопрос задала Теодора. Но было бы слишком наивно полагать, что этот наш милый аксессуар никого не заинтересует и не удивит.
— Это Себушка придумал! — выдала я с гордостью. — Он такой мудрый! Книги умные читал, и не одну. Говорит, что есть обряд венчания, где молодожены обмениваются не брачными татуировками, а сковывают себя сначала цепью. И если седьмицу вот так живут, то брак одобрен богами.