Но в тот миг, когда длинные ноги зверя приготовились отправить его гибкое тело в смертельной красоты полет, высь сотряслась от страшного медвежьего рева, ответом которому был отчаянный крик женщины. Зверь метнулся в сторону и пятнистой тенью исчез в кустах, но Торопу было уже не до него. Забыв обо всем, мерянин припустил на крик, с безумным отчаяньем муравья, бегущего по горящей ветке. Следом, почти не отставая, летела Мурава.
На болоте когда-то копали руду – выгоняли из земли кровь Велеса-Ящера. И ныне кое-где виднелись поросшие белой болотной травой ямы, на дне которых остались лепешки спекшегося шлака. Возле одной из таких ям стояла Воавр. Одеревенев от ужаса, она даже не пыталась спастись от надвигавшейся на нее бурой, косматой смерти.
Если под медвежьей шкурой и не скрывался сам бог Велес, то, несомненно, этот огромный красавец, успевший нагулять после зимы жир, был одним из его любимцев. И лесной властелин был очень разгневан: видно Белен или кто другой согнали его с дневной лежки и заставили битый час плутать по болоту, запутывая следы.
Тороп натянул на бегу свой лук.
– Беги! Спасайся! – крикнул он растерявшейся Воавр, – Ну что прилипла к земле, как муха к меду!
Он с лету выпустил пять или шесть стрел, метя зверю в голову. Стрелы легли хорошо, ни одна не пролетела мимо цели. Да только те стрелы были на птицу припасены! Легкие, с узкими наконечниками, они и оленя не сразу прикончили, пришлось ножом подсоблять. На медведя другие нужны, и лук иной. Эх, был бы с Торопом добрый отцовский, выложенный вдоль кибити пластинками турьего рога, обмотанный сухими жилами, бивший без промаха с семи сот шагов! Но его забрали хазары.
Стрелы глубоко засели в медвежьей шкуре, и зверь, опьяненный болью и запахом собственной крови отчаянно замотал головой, желая от них избавиться. Мурава схватила корелинку за руку и потащила прочь от разъяренного чудища, а мерянин встал, упершись ногами в землю, и, бросив бесполезный уже лук, выхватил последнее оставшееся у него оружие – короткий охотничий нож. Он знал, усаженная кривыми клыками смрадная пасть будет последним, что он увидит в этой жизни, но, если повезет, добрый кусок каленой руды достигнет горячего звериного сердца.
Однако добрые боги распорядились иначе. Солнце бросило свой луч в низину, и из этого луча вновь появился пятнистый Семаргл. Он прыгнул медведю на загривок и повис золотым воротником, вцепившись зубами в медвежье ухо. Косматый властелин отбросил вещего зверя в сторону, но тот ударился оземь и превратился в добра молодца.