Льюис глубоко вздохнул и откинул голову назад, подыскивая слова для объяснения.
— Это из-за него мы с Максвелл расстались.
Брайони переварила эту информацию и предпочла молчать, пока он боролся со своими эмоциями.
— У Максвелл был с ним роман, — неожиданно выпалил он. — Она работала над одной из его программ, и как все женщины, которых я когда-либо знал, влюбилась в его милую болтовню. Он до смешного обаятелен, не правда ли? Все эти поцелуи рук и пристальный взгляд заставляют тебя чувствовать самой важной женщиной во Вселенной. И у него есть этот легкий ирландский шарм. Внешность, обаяние и интеллект — пьянящая смесь. Максвелл была похожа на чересчур возбужденного щенка в тот день, когда она узнала, что будет работать на шоу с ним. Я подшучивал над ней. В тот момент я ни капельки не ревновал. Я искренне верил, что наши отношения были прочными. У меня не было никаких причин думать, что она будет сбита с толку профессором-умником Поттсом, — он выплюнул эти слова и сжал кулаки, его глаза сузились.
— Мне не следовало быть таким чертовски самодовольным. Вот он я, домосед в спортивных штанах, стучащий по клавиатуре, думая, что все идеально в моем мире. Тем временем Максвелл по уши влюбилась в учтивого симпатичного парня. Я должен был предвидеть это. Мне следовало сделать над собой усилие, прежде чем она прыгнет к нему в постель.
Он закрыл глаза и продолжал говорить.
— Я позволил себе расслабиться. Это легко сделать, когда ты счастлив в отношениях. Сначала этого не замечаешь — несколько фунтов здесь, несколько фунтов там. А потом в один прекрасный день ты толстеешь. Говоришь себе, что приложишь все усилия, чтобы сбросить вес, но это не так. Работа мешает, и почти каждый выходной ты расслабляешься — пьешь и ешь всякую дрянь. Затем покупаешь одежду большего размера и убеждаешь себя, что это не имеет значения, потому что думаешь, что скинешь вес, когда закончишь свой следующий проект. Конечно, этого не происходит, потому что ты поглощаешь еду на вынос, пока твоя подруга не ночует дома, а когда у тебя есть свободное время, тебе не хочется идти на пробежку или в спортзал. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы кто-то смеялся над тобой в спортзале. Ты будешь толстым парнем, в то время как все остальные будут качать гири и хвастаться своим прессом. — Он сделал паузу, открыл глаза и резко рассмеялся, прежде чем покачать головой.
— И вот он я — стокилограммовый идиот. Я и представить себе не мог, что у Максвелл может быть роман, тем более с таким человеком, как Поттс. Я был дураком. Она красотка. Я знал это. Конечно, другие мужчины находили ее привлекательной. Я был уверен, что она так же счастлива в наших отношениях, как и я. Ни на минуту не мог подумать, что она откажется от меня и от всего, что у нас было — от нашего дома, нашей жизни, нашего будущего.