Причём он адресовал эти слова непосредственно мне, словно это я был командиром нашего отряда, после смерти Михаила Григорьевича, ставшего ещё меньше.
— У нас есть примерно час, до того момента, как сюда нагрянут силы преданные дяде Чарльзу. Мои люди делают всё возможное, чтобы им помешать. Но надолго их стараний не хватит. Поэтому поторопимся.
К этому моменту со всем отрядом поддержки короля было покончено. Уже не знаю это заслуга Дениэля или мы сами справились. Но факт остаётся фактом — задача выполнена на восемьдесят процентов. Осталось пошуметь и перебить как можно больше живой силы противника, преданной бывшему королю. Правда, для выполнения этой части операции у нас практически не осталось сил.
* * *
— Это в разы лучше того, на что мы могли рассчитывать. — выслушав мой рассказ, сказал Прохор Иванович.
Сразу по возвращении столицу я отправился к нему в кабинет. Обсуждать подобные вопросы по телефону было нельзя. Мы лишь сообщили, что задание выполнено, и всё.
Переговоры с принцем Дениэлем, который теперь остался единственным претендентом на престол и непременно займёт его, прошли просто великолепно.
Как оказалось, королева Елизавета незадолго до своей кончины предупреждала племянника, что может случиться переворот. Она до последнего момента надеялась, что Чарльз проявит благоразумие и откажет Майя. Но надеждам королевы не суждено было сбыться.
Сперва Чарльз в срочном порядке переписал закон о престолонаследии. По которому после смерти королевы трон должен был занять сильнейший одарённый в роду, коим и был Дениэль. А затем и решился на самое страшное.
Королева просила Дениэля не допустить союза Британии с индейцами, прекрасно осознавая, что это обернётся полным крахом для королевства. Будь она жива и Британия выступила бы на нашей стороне, даже несмотря на все разногласия, что имеются между нашими странами.
Но после прихода к власти Чарльз не оставил племяннику вообще никаких шансов хоть как-то влиять на внешнюю политику государства. Он наложил вето на его права и выслал из столицы. Предварительно взяв в заложники семью Дениэля.
— Только это позволило дяде избежать вызова на дуэль. Он оказался слишком изворотливой мразью, которая ради власти была готова пойти абсолютно на всё. И убийство собственной матери это прекрасно доказало. Я просто не мог позволить ему убить моих детей и поэтому подчинился. — сказал мне Дениэль.
При этом он непроизвольно воспользовался даром и машина, в которой мы сидели, лишилась одной двери. Она вылетела словно реактивный снаряд от удара парня. Вторую дверь постигла та же участь, но на этот раз виновником был я.