– Кончай пугать, – отозвался Гронг, – я эту фразу уже который раз слышу. Вот проделаю дырку к Букке, усвоит он меня, и что потом делать будете? Только не говори, что ты меня потом из Букки извлечёшь.
– Делай-делай, посмотрим на твои успехи, – усмехнулся Гриц. – Тоже мне, мастер побегов выискался. Ну пролезешь ты в соседнюю камеру, и что с того? Там же никого нет с тех времён, когда Бабулю освободили. А дальше такие барьеры стоят, что их не только Букка, сам конструктор корабля этого – и тот не преодолеет, или забыл, где находишься? Уровень высшей защиты, не хрен собачий. Так и до выброса в Запределье недалеко.
– Да уж, с вами не поспоришь, – ответил Гронг. – А ещё меня злым обзываете. Да таких, как вы, самих в эти вольеры запихивать нужно. Раса победителей, слон бы вас затоптал. Ладно, чёрт с вами, укладываюсь в спячку. До ближайшего кормления не будить. – С этими словами Гронг повалился на спину и весьма убедительно захрапел.
– Всё, можно идти дальше, – проговорил Грицацуэль. – Теперь его ничем, кроме новой кормёжки, не разбудишь. А до таковой у нас ещё не меньше месяца.
– А откуда такой срок? – поинтересовался Косых.
– Неделя до Черепахи, затем надо же денежку добытую прокутить с размахом, – ответил Гриц, – а потом – новый рейс. Или ограбить кого-то, или отконвоировать. А может, и то и другое сразу. В любом случае этому товарищу пока точно нечего делать, так что пусть спит себе. А мы пойдём дальше. Три камеры пропустим.
– А почему?
– Они пустые, – ответил Ук-Па. – В первой раньше Бабуля сидела, пока Ча-Чик со Скорпиньето её оттуда не вытащили. Так что смотреть там не на что, голые стены. Бабуля даже табличку информационную со стены отодрала и на дверь своей каюты привесила, чтоб все знали, с кем дело имеют, и без дела к ней не ломились.
– А что за табличка? – полюбопытствовал Косых.
– Вот придёшь на верхнюю палубу, там сам её и прочитаешь, – ответил Грицацуэль.
– Интересно, как это я её прочитаю? – вызывающе спросил Косых. – Я ж до сих пор в ваших иероглифах ни тпру ни ну.
– Ой, ну научишься, – поморщился Гриц. – Подойдёшь к Шарне, он тебя просветит, говорил же уже. Ну что, идём дальше?
– Идём, – согласился Косых. – Много там у нас ещё экспонатов?
– Да, собственно, больше и нет, – ответил Гриц. Пустая камера Бабули и ещё две пустых, а потом – желаемый Букка.
– А что было в остальных пустых? – спросил Косых.
– В одной кошмарень оконный сидел, а в другой – упроститель полуреальный, – ответил Ук-Па. – Первого наши музыканты сдуру выпустили, когда с кораблём осваивались, а второго пришлось как оружие использовать.