Первым, что я заметила, было отсутствие каких-либо эмоций на его лице. А вторым… перчатки на руках дракона отсутствовали, чуть ли не впервые за все время.
Торрин фон Асфен избавлялся от них, только когда собирался обратиться к пламени.
— Ваше величество, — одними губами прошептала я, встречаясь с ним взглядом, а сердце рухнуло в пятки от мысли, что я опоздала.
— Вы забыли мне поклониться, Кассандра, — жестко отозвался мужчина, замедлив шаг. — Кажется, вы забываете, кому вы принадлежите.
Ледяные мурашки по коже…
Боги, что он уже сделал?! Что случилось, отчего его сердце вновь очерствело?
— Прошу прощения, ваше величество, — пробормотала я, подхватывая юбки и приседая в реверансе. — Я не хотела вас оскорбить.
— Похвальное рвение, — яд в словах вытравливал из меня всю надежду на благоприятный исход.
Но, несмотря на охватившее меня отчаяние, я смогла спросить:
— Ваш величество, судьба Олафа решена?
— Решена, — резкий рубленный ответ. — Завтра на рассвете он будет обезглавлен как предатель.
У меня ноги подогнулись. Не знаю, как устояла на месте.
— Ваше величество, но он ведь вас не предавал, — мой голос дрогнул.
— Мои слова не обсуждаются, Кассандра, — осадил меня дракон одним взглядом. — Вам стоит это запомнить, если вы не желаете повторить участь Олафа.
— Но…
— Осторожнее, Кассандра, — с предупреждающими нотками протянул мужчина. — Сейчас ваши слова, как никогда, могут быть остры.
— Ваше величество, я ни в коем разе не ставлю под сомнение ваше решение, — осторожно произнесла я, глядя ему прямо в глаза. — Но вы не можете не осознавать того факта, что Олаф оступился в отчаянии. Он боялся. Мы все боялись. Его преступление было лишь в том, что он хотел быстрее других получить ответы. Вам нужен такой человек. Он будет предан, когда узнает, в чем на самом деле кроется опасность.
— Предатель будет предан? — фыркнул дракон. — Кассандра, вы хоть сами себя слышите?
— Он не предавал вас, — упрямо повторила я.
— То есть вы оспариваете мой приговор? — вскинул бровь мужчина. — Вы?
Я так и слышала окончание, которого не хватало. Вы, бастард? Или вы, моя собственность?
— Я прошу вас только подумать о выгоде, — одними губами прошептала я, не зная, как толком передать ему свои чувства.
Что это решение может очернить его душу. Что нельзя казнить человека лишь за то, что он из страха совершил дурной поступок.
Поступок, который стоил всего лишь расплавленного замка.
— Ваше величество, — я не могла избавиться от чувства, что если он приведет приговор в действие, пути назад не будет. — Я молю вас, смилуйтесь.