— Дарья Андреевна, вы куда? — опешила Майя.
— Пить хочется, водичку поищу, — она остановилась и обернулась
— А, — Майя поняла свою оплошность. — Конечно, первым делом нужно найти пресную воду, — быстро исправилась она.
Дарья развернулась и с победным видом пошла дальше.
— Погодите, Дарья, — беспокоилась Майя, — нельзя ходить по-одному, мы не знаем этого острова, кто на нём обитает, — она пыталась вразумить строптивую дамочку.
Фима, одним глазом увидев движение Ростислава в сторону Дарья, перекрыл ему дорогу, подошёл вплотную.
— Не приближайся к моей женщине, — сказал ему угрожающим шёпотом, и добавил громко: — А почему одна? Дашу есть кому сопровождать!
Довольный свое выходкой, побежал за ней.
«Это большой вопрос — чья она женщина…» — глядя в спину удаляющегося от него Фимы, подумал Ростислав, но вслух естественно, ничего не сказал.
Дарья обернулась, взглянула на Ростислава, подождала Фиму и скрылась с ним из виду.
Они шли вдоль зелёных зарослей.
— Дарья?
— Что?
— Ты изменилась.
— В смысле? — она напряглась, предвидя вопрос.
— В прямом, рядом с Никитиным ты становишься другой.
— Ерунда, тебе показалось.
— Нет, не показалось. Ты — то светишься вся, то чернее тучи, то без причины на меня злишься.
— Фима, я всегда такая.
— Нет, — он остановился и грустно посмотрел ей вслед.
Девушка обернулась.
— Это я значит не такая?! Ты думаешь, я не заметила, как ты пялился на лже-стюардессу?
— А что, заметила? Ты же спала.
— Заметила. Я не всё время спала.
— Ты меня ревнуешь? — Фима подпрыгнул и выбежал наперёд, чтобы видеть её лицо.
— Нет.
— Ревнуешь, ревнуешь! — он стал прыгать вокруг неё, дразня, как маленький ребёнок.
— Нет, прекрати. Я не ревную. А вообще могу и в глаз, — она хитро улыбнулась.
— Ревнуешь, а она хороша, правда?!
— Ну, этого вообще, не хватало, чтобы ты со мной обсуждал… — она закатила глаза к небу и не договорила. — Смотри — бананы!
Фима поднял голову, действительно, над самой головой на небольшой по высоте пальме, висела гроздь бананов.
— Класс, я бы сейчас слопал бананчик.
— Ну, так лезь.
— Кто? Я? Я не умею лазить по деревьям.
— Зато я в детстве здорово лазила. Надо попробовать. Мышечная память должна остаться.
— Ага, мышечная память. А я в детстве на бальные танцы ходил. Вряд ли сейчас спляшу: «Ча-ча-ча».
— Понятно! — протянула Дарья. — На пальму мне лезть.
— Ты чё, собираешься туда карабкаться?
— Ну да!
— Ну, ты даёшь! Это же пальма — ни сучка, ни веточки
— Тем легче лезть. Подсади меня! — он ещё что-то ворчал, но Дарья уже не слушала. Она заставила его присесть, уселась ему на плечо.
— Вставай, — скомандовала.