Таких геройств Аня больше не повторяла, позже признавшись, что обычно такой напор ей не свойственен, просто вечер у Макаровых не смог оставить её равнодушной к нашей беде. Я же, хоть и возмутился такому видению моей семьи (не было у нас никакой беды!), решил продолжить наше знакомство. Анна как-то ненавязчиво, но удивительно быстро вплелась в канву нашей жизни, временами помогая Арсению с уроками, организовывая наши культурные вечера и многое другое.
Любовь между нами случилась отнюдь не от большой страсти, да мне это и не нужно было. Нашему с сыном хаосу нужна была толика разумности, и Аня прекрасно справилась с этой ролью.
Целых три года у нас действительно получалось изображать из себя образцово-показательную семью. Она переехала к нам, забрала Сеньку в свою гимназию, притупила моё вечное чувство вины перед сыном… И всё было хорошо, пока оба не поняли, что у этого «хорошо» нет никакого будущего. Качества, которые я когда-то так ценил в этой замечательной женщине, вдруг стали раздражать. С ней же даже толком и разругаться нельзя было. Аня либо сглаживала углы, либо начинала давить аргументами, да так, что оспорить их было невозможно. Я признавал её правоту, при этом ощущая, как меня затапливает нелепым желанием сделать всё наоборот.
Мне нравилось верить в то, что мы расстались цивилизованно, без скандалов и лишних сцен. И если я поначалу переживал, как Сенька отнесётся к нашему решению, то позже лишь убедился в правильности своего выбора. Когда за Аней закрылась дверь, мы с ним вместе выдохнули с облегчением — атмосфера в последнее время в доме была под напряжением.
Но наше общение с Аней мы не прекратили: она продолжала присматривать за Сенькой, а я иногда обращался к ней с вопросами, которые ставили меня в тупик.
Как в этот самый раз.
***
— Вернулся, да, — подтвердил очевидное. — Что тут Арсений без меня учудил?
— А что, его мать с тобой не поделилась? — съехидничала Аня, и это было что-то новое. Склонности к нападкам я за ней до этого не замечал.
— Это тоже хотелось бы обсудить.
— Игорь, ты действительно позволил этой женщине начать общаться с Арсением?! — обычно умиротворённое лицо Ани скривилось, как если бы она говорила о чём-то мерзком.
Напрягся. Можно подумать, что это не я прошедшей ночью схлестнулся с Олесей в словесной перепалке, испугавшись её появлению в нашей жизни. Но это был я и мои отношения с ней, а у всех остальных… не было прав предъявлять к Бодровой какие-либо претензии. Странные мысли, странные желания, и, наверное, Макаров был действительно прав, когда усомнился в моей адекватности, но претензии Ани к Олесе мне не понравились.