Глава 14
Игорь
— Вы мне так же имя выбирали?
Сенькин вопрос на мгновение поставил нас в тупик. То ли потому, что в словах сына впервые прозвучало «вы», которое в переводе для нас с Олесей означало «мы», то ли потому, что сама тема достаточно щекотливая. Не говорить же сыну, что вопрос его имени был такой мелочью на фоне всех остальных принятых решений.
Мне было без разницы, как мы его назовём, главное, чтоб родился, главное, чтоб здоровый. А Олеся… она вообще всю беременность отличалась несвойственной для неё отрешённостью, словно до конца не осознавала, что именно происходит. Поэтому, когда за месяц до родов она неожиданно предложила: «А давай назовём его Арсением», я был всеми руками и ногами за, ведь это была её первая инициатива в сторону нашего ребёнка.
— Да нет, — пожал я плечами. — У Олеси возникла идея, мне понравилось.
Сенька тут же перевёл на нашу гостью взгляд, полный немого удивления. Наверное, тоже не ожидал, что имя ему выбирал не я.
Олеся слегка стушевалась от нашего внимания, с напускным безразличием поясняя:
— А что, нормальное имя…
— Но почему именно оно? — с нажимом спросил сын. Она слегка свела брови, реагируя на Сенькину напористость, явно не понимая, что под всем этим он пытался скрыть волнение, так отчётливо сквозившее в его словах весь вечер.
С ответом Олеся не спешила, потирая шею, словно справляясь с напряжением. А мне так отчаянно хотелось её хорошенько встряхнуть, ведь с каждой минутой её промедления в сыне будто что-то затухало. И я уже даже начал корить себя за то, что привёз её к нам и дал своё негласное согласие на их сближение. Нет, я не думаю, что она смогла бы специально навредить ему. В конце концов, Олеся не чудовище и никогда им не была. Но мне так хотелось уберечь его от возможных разочарований, что мне только чудом удалось себя сдержать от того, чтобы встать между ними.
— Так звали моего дедушку, — вдруг поделилась с нами Леся. — Я его никогда не видела, зато бабушка очень его любила. Его не стало, когда они были ещё молоды, моей маме тогда едва исполнилось лет шесть. Но бабушка всегда дорожила воспоминаниями о нём, гордилась и верила в то, что Арсений Бодров был героем. Дедушка служил на флоте, и, видимо, что-то пошло не так — и однажды он не вернулся. И мне хотелось… — тут она окончательно смутилась своих откровений, после чего махнула рукой, будто отгоняя наваждение, и легко улыбнулась. Правда, я ни на йоту не поверил в её улыбку. — Кажется, тебе крупно повезло, что имя тебе выбирала я. А то, судя по Пенелопе, был велик шанс, что отец бы обозвал тебя каким-нибудь Ануфрием…