Довезя меня до указанного адреса, он неожиданно поймал мою руку и с выраженной настойчивостью в голосе заявил:
— Просто помни, что ты не одна.
На какое-то мгновение внутри меня всё замерло, и я чуть не разревелась, тронутая его поддержкой, правда, сказать что-либо в ответ так и не смогла, обойдясь благодарным кивком головой.
Шагая по заснеженной дорожке к подъезду, я куталась в новенький пуховик, недавно купленный мне Игорем. Он вообще проявлял какую-то фантастическую щедрость, чем зачастую ставил в тупик. Меня не покидало ощущение, что я продаюсь. Роль содержанки всегда претила мне. Тот факт, что я всего могу добиться сама, но не в ближайшее время, сильно удручал. Ведь выходило, что главным моим достоинством была способность беременеть. Неужели я действительно больше ни для чего не годилась?
Наверное, любая другая на моём месте радовалась бы возможности щегольнуть перед роднёй обновками, но меня снедала тревога, что стоит отчиму или матери увидеть меня, как они сразу всё поймут. Поймут и осудят. И как бы я ни гнала эти мысли из своей головы, они настойчиво ломились обратно. Поэтому до квартиры матери я дошла накрученная до предела.
Дверь открыла Алиса, которая, судя по озадаченному выражению лица, меня не узнала.
Наши отношения были неоднозначными. Помнится, в детстве я страшно ревновала маму к ней, не упуская возможности чем-либо поддеть младшую сестру. Я вообще была достаточно сложным ребёнком, обиженным на весь белый свет, а их трепетное отношение друг к другу заводило сильнее красной тряпки. Кажется, я перепробовала все средства привлечения внимания: от отличной учёбы до дебоша. Поэтому, чего уж тут греха таить, у моего отчима были все основания не любить меня. Я бы и сейчас, наверное, продолжала им мстить, если бы не бабушкина болезнь, которая вывернула весь мой мир наизнанку.
Как это и бывает, беда пришла неожиданно. Бабуля всегда была крепкой женщиной, на тот момент ей и шестидесяти не было. Но рак дело такое, и он спалил её буквально за считанные месяцы. И пока мать с отчимом пропадали на работе, рядом со мной неожиданно оказалась… Алиса. Она тоже любила бабушку, хоть и не общалась с ней так тесно, как я. И опять-таки, тому причиной была я, отчаянно боровшаяся за единственного близкого человека. Но тогда, уже у постели умирающей бабушки, вдруг встало всё равно, кого и как любили.
И когда захлопнулись двери скорой, именно десятилетняя Алиса сидела и прижималась к моему боку, пока я сдавленно рыдала, а мама решала более практичные вопросы.
С тех пор между мной и сестрой повисла неловкость: ненавидеть друг друга было больше не за что, но и сблизиться как-то особо не выходило. Да и разница в возрасте давала о себе знать. Мы почти никогда не общались будучи взрослыми.