— То есть мы сегодня с тобой одни?
— Знаешь, — ухмыльнулся Игорь Валерьевич, — а мне нравится ход твоих мыслей.
И прежде чем я успела пискнуть, он уже повернулся на бок, нависая надо мной.
Второй раз получился до исступления неспешным. И даже после этого, мокрые и уставшие, мы никак не могли расстаться, сплетясь в тесных объятиях.
— Оставайся, — попросил Игорь, когда я зашевелилась в попытке выбраться из постели.
— Я бы с радостью, но дома Жужалица. Одинокая и голодная.
— Давай съездим за ней?
— Ага, а утром придёт Арсений и…
Что там «и», я так и не придумала, но меня до ужаса пугала реакция сына на то, что мы с его отцом… решили быть вместе. Но разве мы хоть что-то решили? Пока мы просто натворили безумств, и как объяснить это ребёнку, я не представляла.
— И он будет счастлив, когда мы ему расскажем.
— Что снова спим вместе? — колкость вылетела прежде, чем я успела подумать. К тому времени я уже успела сесть на кровати и теперь вновь была поймана Ключевским.
— А мы просто спим?
— Нет, но…
— Лесь, — поморщился Игорь, — не накручивай, но если для тебя так будет понятней, — он поцеловал меня в основание шеи, — это никогда не был просто секс.
— Даже когда ты утверждал обратное?
— Тем более когда я утверждал обратное.
Волна нежности поднялась на душе, но я пока что опасалась дать этому чувству разрастись в полную силу.
— Хорошо. Но за Жужей нужно съездить в любом случае.
***
Душ было решено принимать по отдельности, иначе был риск до утра не выйти из дома. А у меня, в конце концов, была Жужа Игоревна, в девичестве Пенелопа Аделаида… Имя-то какое!
Натянув на себя рубашку Игоря и собрав мокрые волосы в гульку, я кружила по кухне, готовя нам быстрый ужин. В последнее время я готовила куда чаще обычного, и не мудрено, ведь на моём языке это было самое очевидное проявление заботы. Но теперь, видимо, придётся искать другие способы сказать «Я люблю тебя».
Пока на плите тушились овощи, я стояла у окна и разглядывала своё отражение в тёмном стекле: растрёпанное и чуть уставшее, но до безумия счастливое. Минут через пять в стекле появилось отражение Игоря, который стал за моей спиной, опустив руки на подоконник по бокам от меня. Коснулся носом моего затылка, с шумом втянув воздух в себя. От меня пахло его шампунем и гелем для душа. Я отклонилась чуть назад, упираясь спиной ему в грудь и откидывая голову на горячее обнажённое плечо — Ключевский потрудился натянуть на себя одни лишь брюки.
— Уже можно? — негромко проговорил он где-то возле моего виска.
— Кушать? Нет ещё, тушится пока.
— Пусть и дальше тушится. А я про другое. Уже можно говорить, что я люблю тебя? Или это будет слишком пошло, мол, только-только переспали, а уже признания.