Он закончил, прикрыл порозовевшее тело хозяйки другим стёганым одеялом, более тонким, которое прежде было сложено у неё в ногах.
— Моя тани желает услышать новости?
— Новости? Что-то случилось ночью? — удивилась она и с удовольствием потянулась, — кто-то ещё перессорился?
— Нет, тани, в замке было спокойно. Разве что гонец привёз письмо. Его отнесли к кандрийцу.
— Ночью, письмо? — она удивилась. — Что-то настолько срочное? Их Кандрии?
Без особой нужды никто не станет торопиться ночью по горным дорогам.
— После рассвета, — уточнил Туюр. — Гонец приехал с другой стороны, моя тани. От князя.
— Вот как, — Юна приподнялась. — Почему тогда письмо передали лорду Сайгуру?
— Со вчерашнего вечера он заменил стражу на всех воротах, моя тани. Должно быть, хайд решил не беспокоить вас таким известием. Люди кандрийца передали ему письмо князя. Кандриец ведет себя так, словно Дьямон полон его врагов, моя тани.
— Понятно. Подай мне халат, — Юна поднялась, сбрасывая одеяло, Туюр тут же заботливо укрыл её плечи стёганым халатом: сшитым из рыхлого бархата снаружи и нежным шелковым внутри.
Юна торопливо взбегала наверх по крутым ступеням, покрытым узорчатым джубаранским ковром — Туюр с трудом поспевал следом, — и кипела от негодования. Сейчас она попрощается с Эргами — это необходимо, этого требуют этикет и вежливость, как бы эти двое не усложняли ей жизнь последнее время. А потом «кандриец», то есть лорд Сайгур Кан, должен будет кое-что ей объяснить!
— Туюр, пошли сказать Челле, чтобы она не выходила провожать тана Эрга с сыном, — бросила она.
— Будет тотчас сделано, моя тани. Но у меня есть опасения, что тани Чалла нас опередила, — пропыхтел позади раб-секретарь.
— Уже опередила? Так скорее проверь!
Опять объясняться с этим упрямцем, который, не приведи Пламя и Мать Гемм с ним, неизвестно что себе вообразит! Видит Гемм, с такой женой, как Челла, Сайгур Кан не соскучится. И Челла…
А что Челла? Если они оба не придержат свой нрав, тут всем будет мало места! Одно хорошо — чтобы ни вытворяла падчерица, её девичья чистота вне подозрений. Да, именно так — пока пышный рододендрон во дворе цветёт белым.
Азалия… Так называл эти кусты садовник, что трудился в саду родителей Юны. Так их называют в Кандрии. Азалия бывает белой, бывает красной, реже розовой или цвета аметиста. Но невозможно, чтобы на одном и том же кусте вместе с белыми цветами распустились красные. Невозможно нигде, кроме Дьямона.
Юна поспешно оделась с помощью служанок, и отправилась провожать вон из замка его самых незадачливых гостей. Потом придется что-то решать с Фуниром, ещё запертым в подвале. Да, придётся, к сожалению! Несмотря на все, что случилось, Юна в глубине души сочувствовала Алливену — он хороший парень и очень старался, чтобы заслужить Челлу. Но Фунира она охотно оставила бы в подвале надолго!