Песок из верхнего сосуда уже перестал сыпаться.
Она встала.
— Мать Гемм будет с тобой…
Челла приподнялась, и они обнялись.
— Если я узнаю про свой дар, я тебе всё расскажу, — шепнула Челла. — Тебе ведь любопытно, да?
— Ещё как! — шепнула Юна в ответ.
Она вышла, когда лорд Сайгур и сопровождающая его толпа уже поднималась по лестнице…
— Я не хочу совсем! — сказала Челла закрытой двери. — Не хочу…
Теперь впервые в её комнату вошёл мужчина, и он имеет на это право. Ещё вчера было иначе, и вот жизнь перевернулась.
— Всё хорошо, моя леди? — Сайгур холодно улыбнулся.
Ей показалось, что холодно. На самом деле ему внезапно стало неловко.
— Да, милорд. Я послушна и в вашей полной власти, — ровно сказала Челла. — Как и обещала. Готова исполнить долг.
— Это хорошо.
Он не спеша приблизился, присел на край кровати. Челла опустила взгляд, больше не смотрела на него. Просто сидела и чего-то ждала, и была спокойная и равнодушная, как кукла — так казалось ему.
Челла не могла ничего. Она, кажется, замерзла.
— Посмотрите на меня! — Сайгур не попросил это, а приказал.
Он вдруг опять разозлился, причём совершенно без причины. Хотя…
Кто сказал, что Челла Птичка станет ждать своего мужа вот с таким выражением на лице?
Она подняла голову, посмотрела.
— Вы не желаете меня видеть? — спросил он. — Что с вами? Леди Челла!
— Вы говорили, что я должна быть послушной. Я послушна, милорд, — повторила она опять. — Вы можете… делать то, что следует делать мужу.
Сайгуру казалось, что его ударили под дых. Весь его пыл, который точно был там, в зале, когда он сидел рядом с ней за столом, и когда шел с Фурати по лестнице и тот что-то бормотал про запертую шкатулку… это было как если плеснуть водой на горячие угли.
Угли зашипели и остыли.
Красивая, невероятно красивая девушка сидела перед ним на кровати. Такую можно только придумать. И она — его жена. Только с ней он теперь должен спать, только она будет рожать ему детей! И он хотел её, очень хотел.
Но ничего не смог бы сделать. Впервые в жизни его мужской инструмент ни на что не годился. Причём это случилось рядом с юной, прекрасной девушкой, с нежной кожей и рыжими кудряшками у лица. Да о такой только подумать — и потом хоть на стену лезь, не зная, куда деть желание!
Она взглянула исподлобья, с легким удивлением.
Он подошёл, выпростал её из шелкового покрывала и, приподняв, поцеловал. Она не пыталась вывернуться, не отталкивала, никак не показывала неприязни — спокойно позволила себя поцеловать, и смотрела с легким недоумением и ожиданием — дескать, а теперь что, милорд?