Когда Найрин вернулся в комнату рабынь, Фай уже прибрала со стола. Её бабка сидела на лавке, покачиваясь, и, похоже, ждала именно Найрина.
— Эта малая толика моей благодарности, — он выложил перед старухой три серебряных монеты. — Спасибо, что помогла, когда я был ранен.
— Нет благодарить, — Сару быстро спрятала монеты где-то в складках одежды, её губы тронула слабая улыбка. — Я служить долг. Совет, господин?
— Да, говори, слушаю.
— Платить серебро, амулет держать силу. Много серебра. Жить, когда играть сила. Это ты нет. Но ты играть, нет удержаться. Все играть, кто мог.
— Купить амулет, который не даст слить силу целиком, как я в тот раз? Мне нельзя, но я всё равно буду пробовать, потому что от этого не удержаться? Я понял, бай Сару. Спасибо. Буду осторожен, — Найрин благодарно наклонил голову, как если бы Фагунда не была рабыней его брата.
— Да, так, — согласилась старуха. — Ты понимать так. Осторожен нет. Нельзя осторожен. Покупать амулет. Дорого.
— Я постараюсь.
— Сила играть давно? — Фарунда решила поговорить.
— До сих пор такого не было, — пояснил он. — Когда я учился, то пользовался чужой силой. Наставник давал, и у него амулеты были, чтобы силу брать. Не думал, что вдруг получу столько своей.
— Не уметь. Но играть, — Фагунда кивнула и улыбнулась: дескать, чего ещё от тебя ждать, неразумный. — Место твоё. Амулет покупать. Сила приходить. Много приходить. Ты умереть. Ты жить, когда кому спасать. Далеко от замка — нельзя спасать. Нет сильного — нельзя спасать. Ты понимать?
— Наверное, — он пожал плечами. — Ты говоришь, что теперь у меня будет больше силы. И я умру, если ещё разок с ней не справлюсь. В замке мне ещё смогут помочь, если найдётся кому, но где-нибудь за пределами замка я обречён. Всё правильно?
— Ты понимать, — кивнула Фагунда.
— Кто может спасти меня в замке? — задал он насущный вопрос. — И кто меня вытащил на этот раз?
— Ты знать сам. Я знать нет.
Значит, ему не скажут.
— Ладно, бай Сару. Пусть так. Буду стараться. Скажи, почему это случилось? Можешь объяснить? Из-за чего?
— Ты понимать сам, — вздохнула Сару.
Он нашел взглядом Фай, надеясь, что она включился в разговор и объяснит понятно. Но Фай, поняв его молчаливую просьбу, лишь покачала головой.
— Спасибо, бай Сару. И ещё вопрос. Где моя кровь? Её пролилось много, и никто не догадался проследить… Да?
— Я следить, — сказала она. — Ты бояться нет. Я сжигать кровь. Она гореть.
То есть она заверила, что сожгла испачканные кровью тряпки. У Найрина отлегло от сердца. Она не лжёт — ошейник не позволит. Он бывал ранен уже не раз и не беспокоился, куда девали бинты, но тут был всплеск его силы, он ею «играл», как это называет Сару, и кровь, при этом пролитая, может быть полезна его врагам. Понятная осторожность.