— Да ты совсем забылся, ублюдок демона из бездны! — негодующе выплюнул Сайгур.
Вот это случилось. И он редкий дурак, что допустил, но — ещё посмотрим…
— Я тебя купил, — сообщил Фунир, сверля его взглядом. — Ты мой раб. Тебя взяли с мечом в руках на Ничейной дороге! Следи за языком, раб. Кстати, я ведь ещё не подтвердил право владения. Чуть не забыл!
Он обошёл Сайгура, оказавшись за его спиной, коротко приказал по-мукаррански — и с пленника тут же сорвали всю одежду, оставив штаны и тонкую рубашку. Фунир тоже умело обращался с плетью — ударил крепко, с оттягом, сознательно разорвав тонкое полотно, и показавшаяся в прорехе красная полоса тут же засочилась кровью. Удар заставил Сайгура качнуться вперед и покрепче стиснуть зубы, он непременно упал бы, не будь привязан.
— Вот так, граф, — довольно осклабился высокородный тан, и опять обошёл пленника, чтобы смотреть ему в лицо, — за дерзкий язык ты заслужил больше, но радуйся, тебе нужны силы на дорогу. Мой господин желает видеть тебя не слишком потрепанным. Мне правда жаль. Стой пока, отдыхай. Имей в виду, я по натуре не сдержан, так что будь почтительным.
— Кто твой господин? Мукарранский князь?
— Ты не понял. Я велел тебе быть почтительным. Говори мне «мой тан» и «мой господин».
Сайгур промолчал, но усмехнулся непочтительно. Фунир недовольно прищёлкнул языком и опять развернул плеть. На этот раз не стал заходить со спины, просто отступил на пару шагов и хлестнул — лицо плеть не задела, но прочертила по груди, снова разорвав рубашку. Сайгуру ещё раз пришлось стискивать зубы.
— Я предупредил, раб, — сказал Фунир. — Кстати, по секрету, — он приблизился к Сайгуру совсем близко, — ошейник на тебе особенный. Колдун, который его продал, предупредил. Ты никогда в жизни его не снимешь, понял? Всегда будешь рабом. Надеешься вернуться в свой Дьямон? Это будет забавно, — и он поспешно отвернулся и отошёл, как будто не желая опять разворачивать плеть, если Сайгур будет «непочтителен».
Пленника следует доставить в Измир достаточно здоровым, а колдуна-лекаря с ними нет.
Сайгур остался в том же положении — привязанный за руки к ветке и практически висящий на ней, только теперь в одной разодранной рубахе. Этот сын шакала сказал — стой и отдыхай? Да он шутник. Только что нанесённые раны болели и даже пошевелиться было мучительно. Но это ничего, надо просто отвлечься. А вот пить хотелось немилосердно. Он закрыл глаза…
Слышал, как разбойники суетились, собирая маленький лагерь. Звук тяжёлых шаркающих шагов приблизился, и Сайгур нехотя открыл глаза. И на этот раз удивился, немного.