Они услышали звук шагов наверху, и…
Челла показалась первой. С радостным возгласом она слетела с лестницы и повисла на шее Юны.
— Юна, дорогая, это всё правда?! Я ведь даже ничего не помню! Здравстуйте, эсс… — она отступила от мачехи и поздоровалась с колдуном, который ей поклонился.
— Этот эсс — колдун князя, — представила Юна. — Он следил за твоим здоровьем и твоим пробуждением.
— Благодарю, ээс, — кивнула Челла, и опять взглянула на мачеху.
— Юна, я ничего не помню, — повторила она жалобно. — Меня насильно сюда привезли? Я долго спала, неужели это правда? Я сегодня выхожу замуж?..
— Да, моя дорогая. Это приказ князя. Или ты не хочешь за него замуж? Отказываешься? — она с улыбкой показала на Найрина, который стоял позади Челлы и вид теперь имел не удручённый, а довольный.
— Юна, ты ведь не шутишь? И он тоже? — она обернулась к Найрину. — И ты действительно хочешь этого?..
Челла успела расчесать и переплести волосы, и даже умыться, и была красивой до невозможности — рыжие кудри пылали огнём, глаза блестели, румяные губы нежно и в кои-то веки неуверенно улыбались, — в целом было заметно, что она долго спала и пока, может быть, ещё не вполне проснулась.
— Я мечтаю об этом, — заверил Найрин без малейшего сомнения и с огнём во взгляде, и взял её за руку. — Челла, любимая, ты выйдешь за меня замуж сегодня? У Ворот Гемм?
— Да, обязательно! Во что бы то ни стало! — воскликнула Челла решительно.
— Ну тогда пойдёмте. Незачем медлить. Лорд… тан Найрин, Челла. Это ваш выход! — Юна показала на дверь. — Ты уже раз выходила замуж, дорогая дочь, тебе незачем быть за моей спиной. — Выходите сразу вместе, это добрая примета.
Она распахнула дверь, и посторонилась, и Найрин с Челлой разом ступили за порог.
Бракосочетание у Ворот Матери Гемм — это недолго, тем более предстояла простая церемония. Жрицы ждали. Когда Найрин, разодетый по-свадебному ярко, подвел к каменной арке облачённую в простое белое платье невесту, крупный волк, до этого лежавший у ног старшей жрицы, вскочил и громко завыл. Поднялся шум, рукоплескания — это было, оказывается, лучшее, что могло случиться. Жрица пропела свою долгую песню, потом взяла немного золы из костра, что горел прямо под аркой, и нанесла на лоб Найрину и Челле.
Всё-таки огонь. Ясное Пламя было и тут. И Найрин, глядя на рыжие пряди пламени, так похожие на кудри его любимой, попросил благословения и единения для них двоих — по канону Храма. И это чужое Пламя вдруг запылало сильнее и поднялось, выросло — подавая знак лишь ему, Найрину. Но это было то самое, что он просил. Юна, стоявшая позади, тоже видела и одобрительно улыбнулась…