Сайгур нахмурился, и она поспешно скрылась в палатке. А он сам не понимал, почему рассердился. Вроде бы не с чего?
— Горные Княжества дольше всего были оплотом Древних, — сказал Найрин. — Ты знаешь. Там много всякого. В каждом замке и каждой деревне тебе расскажут о парочке древних проклятий, и хорошо если их там не больше.
— Надеюсь, что в Дьямоне это уже выветрилось, — пробормотал Сайгур сквозь зубы. — Мне ещё проклятий не хватало. Я буду владетелем Дьямона, брат. И хочу, чтобы ты поехал туда со мной.
— Во-от как, — посерьёзнев, протянул Найрин. — Если зовёшь, я поеду, конечно. Наверное, тебе стоит потолковать с ней? С тани Юной?
— С какой стати, и какое мне вообще до неё дело? — отмахнулся Сайгур. — Надеюсь, что я ей ничего не должен.
— Наверное, — пожал плечами Найрин. — Я слышал, что она кандрийка по матери, у неё в Кандрии есть родня.
— Тем более я рад за неё.
Почему-то теперь мысли об этой необычной леди… то есть, тани, Сайгура раздражали. Неприкосновенная! Пусть убирается с глаз долой, он скучать не станет.
Вечером на пиру король Мортаг объявил Сайгура Кана новым владетелем замка Дьямон и прилегающих земель. Отпил из серебряной чаши и подал ему. Сайгур не без трепета отхлебнул крепкого терпкого вина — волновался, как ни странно, как юная девица перед свадьбой. Да это важнее для него, чем какая-то там свадьба! Для мужчины это точно важнее — получить от своего суверена земли и титул. Это почти как родиться заново!
Король обнял его, негромко сказал:
— Клятвы твои приму завтра, граф. Не сомневаюсь в тебе!
Он сдернул драгоценное кольцо с пальца и надел ему. И зачем-то оглянулся. Сайгур проследил за его взглядом — там, чуть дальше, сидела та самая госпожа из Дьямона, Юна.
— Леди Юна! — крикнул король громко, — положись во всем на моего верного лорда Сайгура! Поприветствуйте лорда Сайгура, владетеля Дьямона!
И шатёр для пиров заходил ходуном от приветственных криков и топанья.
Она лишь наклонила голову — вроде бы в знак согласия. Не стала демонстрировать ни покорность, ни радость.
— Да, мой король, — ответил он за них двоих, и с трудом отвёл взгляд от точёного профиля женщины.
Вот, всё важное было сказано.
Потом король одаривал других, слуги разносили новые блюда, закатывали новые бочки с вином, откуда-то взялись менестрели и стали играть, одна баллада сменяла другую — следовало есть, пить и радоваться. Время воевать, истекать кровью, умирать — прошло. Может быть, даже надолго.
Когда Сайгур решил уйти — отсиживать на пирах ему всегда было в тягость, — к нему сунулся паж и шепнул на ухо: