Люк следовало закрыть.
В задней части салона Каракута было просторно. Сюда не успели установить коробку энергетического щита, а сиденья стрелков, расположенные вдоль бронированных бортов, оставляли пространства для передвижений по центру. Но добраться до люка с учётом того какой скорости придерживался Борз и как маневрировал, оказалось не простой и не быстрой задачей.
Пришлось бросить оружие и борясь с болтанкой вдоль стенки пробираться к отверстию, чтобы через минуту ухватился за специальные ручки и встав на ступеньку пулемётчика, высунулся из люка. Но закрыть дыру в нашей обороне я не сумел. В моё забрало полетела кровь и ещё чёрт знает что, окуляры пнв были моментально ослеплены забившей их гадостью, а нечто мерзкое перекинутое ударом через корпус машины, едва не оторвало мне башку зацепив по касательной.
Это снайпер, удачно сбил очередного изменённого.
Сверзившись вниз, я оказался сначала на заднице, а затем из-за резкого поворота был отброшен к стене и укатился в самую дальнюю часть солона. Здесь, рыча от злости я сорвал с себя прибор ночного виденья и маску.
«Ни хрена у вас уродов не выйдет! Я всё равно его закрою!»
Но уроды были иного мнения. Как гибкой твари удалось не получить травм одному богу известно, но факт оставался фактом — когда она вкрутила своё тело в люк и свалилась в салон, я не увидел на ней ни единой раны.
Пистолет словно сам собой оказался в моей руке. Ко мне повернулась странно маленькая голова без глаз, носа и ушей, рассечённая вертикальным, розовым шрамом. Я поймал её на мушку и понял, что не выстрелю. Прямо за изменённым в кресле пилота сидел Волк, и стрелять энергетическими пулями, заряженными в мой пистолет, однозначно означало поразить не только цель, но и напарника.
В этот момент «шрам» раздался в стороны, а то, что я принял за голову развалилось на две половинки.
Слюнявое, зубастое нечто, хватаясь неожиданно гибкими, словно бескостными конечностями за кресла, потащило себя ко мне. Лишившись пнв и маски, я видел выродка лишь в мельтешащих отблесках аварийного света, что из тоннеля падал в салон сквозь распахнутый люк.
— АААА!!!
Орать, когда страшно — не стыдно. Стыдно убить напарника с перепуга и погубить две жизни, разменивая свои шансы на спасение на обычную, слабодушную панику.
Я кричал во всю мочь своих лёгких на подползающее безумие, и словами не описать каких сил мне стоило, не начать в него палить. Но вместо этого, желая как можно быстрее покончить с ужасом в своём сердце и разуме, я бросился вперёд, вытаскивая из ножен свой нож.