– И что ты почерпнул с моего поведения? – девушка слабо пошевелилась, устраиваясь поудобней в руках парня.
– Ты крайне бездарно прыгаешь. Серьезно, если бы где-то в мире проводили чемпионат по самым отстойным прыжкам, тебе пожизненно назначили бы первое место…
– Дурак… – успела подумать (или прошептать?) девушка, перед тем как крепко уснуть.
* * *
Никт.
Услышав последние слова Мии, перед тем как она вырубилась, я улыбнулся и заботливо поправил складку шерстяного плаща, поплотнее прижав девушку к себе. Мысль проверить её в необычной обстановке, в целом была крайне удачной, хотя когда эта сумасшедшая сходу прыгнула в ледяную воду, умудрившись при этом нахлебаться этой самой воды, я на какую-то долю секунды успел испугаться и пожалеть о своем решении. Пытаться утонуть на глубине по колено, это надо иметь талант… Не считая общего ледяного шока от резкой смены температуры, что чуть не привело к остановке сердца. Благо, организм молодой и такую оплошность бы не допустил, но в любом другом случае, как минимум воспаление легких она легко могла получить. Но как говорится, не в мою смену. Главное, что она сумела меня удивить и что уж там, заинтересовать, а там… Посмотрим.
Поспала Мия всего каких-то десяток минут. Нет, её организм на фоне гипотермии и гипогликемии (а где мне ещё прикажете брать энергию для обогрева?), был бы рад поваляться ещё часик-два, но это было бы крайне глупым и недальновидным поступком с точки зрения поведения при низких температурах. А потому, только движение, только хардкор, смысл которого девушка почувствовала на себе в полной мере. Зато в последующие минут двадцать, пока мы бежали вверх по склону со скоростью беременной черепахи с третьей степенью инвалидности, я вполне сносно научил её огрызаться на мои шуточки, о замерзающих лягушках, голодающих кузнечиках и тощих пингвинчиках. О последнем, кстати, Мия никогда не слышала, так что я с удовольствием начал просвещать доблестную ныряльщицу.
Мой интерес в просвещении начинающей моржихи-заморыша был в том, что моя память работала как-то странно. Вот, например, я никак не мог вспомнить свое имя, хотя, когда я занимался лечением в крепости, то в памяти генерировались образы того, как я в белом халате рассказываю что-то связанное с этим лечением или же веду прием других людей. Но странность была в том, что знание нашего имени является чуть ли не базовым воспоминанием, наряду с воспоминаниями о родителях и прочее. Той основой, из которой растет и формируется наша личность, и которая у меня отсутствует. Другими словами, у меня присутствовала эдакая выборочная амнезия.