Как мы увидели в предыдущей главе, люди нуждаются в «запредельном», но сначала они достигают самого к ним ближайшего; это наполняет их удовольствием, в котором они нуждаются, но в то же время ограничивает и порабощает их. Таким образом можно взглянуть на всю проблему человеческой жизни. Вы можете задаться вопросом: что это за предел, через который хочет преступить человек; и какого уровня индивидуации он добьется в этом? Большинство людей перестраховываются: они выбирают предел стандартных объектов переноса, таких как родители, начальник или лидер; они принимают культурное определение героизма и пытаются быть «хорошим кормильцем» или «солидным» гражданином. Таким образом они получают видовое бессмертие как субъекты продолжения рода, или коллективное и культурное бессмертие как части некоторой социальной группы. Большинство людей живут таким образом, и я не имею в виду, что в стандартном культурном решении проблем человека есть что-то неправильное или малодушное. Это решение отражает истину и трагедию человеческого состояния: проблему посвящения чему-то своей жизни, её смысла, естественного повиновения чему-то большему - эти движущие потребности, которые неизбежно разрешаются с помощью того, что есть у нас под рукой.
Женщины в особенности захвачены этой дилеммой, которую «женское освободительное движение», что сейчас активно разрастается, ещё не осмыслило. Ранк понимал эту проблему целиком, как в необходимом, так и в ограничительном аспектах. Женщина как источник новой жизни, часть природы, может с лёгкостью добровольно подчиниться репродуктивной роли в браке, что является естественным воплощением мотива Агапэ. В то же время, однако, это приобретает само-отрицающий или мазохистский характер, когда она жертвует своей индивидуальностью и талантами, превращая мужчину и его достижения в собственный символ бессмертия. Капитуляция перед Агапэ естественна и представляет собой освобождающую самореализацию; но рефлексивная интернализация жизненной роли мужчины - это уступка собственной слабости, размывание необходимого мотива Эроса в отношении собственной личности. Причина, по которой женщинам так сложно отделить проблемы своей социальной и женской ролей от проблем их отличительной индивидуальности, заключается в том, что эти вещи спутаны. Граница между естественной самоотдачей, желанием быть частью чего-то большего и мазохистической самоотрицающей капитуляцией действительно крайне тонкая, как это заметил Ранк. [27] Проблема еще более осложняется тем, что женщины, как и все остальные, не хотят признать собственную естественную неспособность остаться в одиночестве при условии радикальной свободы. Вот почему почти каждый соглашается заработать свое бессмертие популярными способами, размеченными обществом, преступая пределы других, а не самого себя.