Это может показаться смелым - принять в себя весь мир, вместо того, чтобы откусывать от него по кусочку и взаимодействовать только с подконтрольными частями, но, как указывает Ранк, это опять-таки защита от взаимодействия с этим самым миром:
“...эта очевидная эгоцентричность изначально была всего лишь механизмом защиты от опасной реальности... [Невротик] постоянно стремится расширить своё эго... ничем за это не расплачиваясь.” [14]
Жить - значит быть частью того или иного опыта хотя бы частично на условиях самого опыта. Человек должен быть частью тех или иных происшествий без каких-либо гарантий относительно его личного удовлетворения или безопасности. Никто никогда не знает, выйдет ли он сухим из воды или как глупо он будет при этом выглядеть, но невротик таких гарантий для себя желает. Он не хочет рисковать своей самооценкой. Ранк очень метко называет это «своевольной переоценкой себя», как если бы невротик попытался обмануть саму природу. [15] Он не желает платить ту цену, что берёт с него природа: старение, болезнь, травма или смерть. Вместо живого опыта он его мыслит; вместо того, чтобы привести это в действие, он продумывает все в своей голове.
Становится понятным, что невроз, главным образом, представляет собой опасность для символического животного, для которого собственное тело является проблемой. Вместо того, чтобы существовать биологически, человек живет символически. Вместо того, чтобы существовать в полумере, которую предоставляет ему природа, человек живёт в полноте, что возможно благодаря символам. Человек заменяет реальный, фрагментарный мир опыта волшебным, всеобъемлющим миром «я». Опять же, в этом смысле каждого можно назвать невротиком, поскольку каждый в некоторой степени отстраняется от жизни и позволяет своему символическому мировоззрению упорядочить за него некоторые вещи: для этого и существует культурная мораль. [16] И в этом смысле художник представляет собой самый невротичный тип, потому что он тоже воспринимает мир как некую совокупность и выводит из него в значительной степени символическую проблему.
Если невроз в определенной степени характеризует личность каждого человека и в наибольшей степени личность художника, то где же мы переходим эту грань «невроза» как клинической проблемы? С одной стороны, как мы поняли, мы переходим черту в момент проявления калечащих личность симптомов или чрезмерно ограниченного образа жизни. Человек попытался обвести природу вокруг пальца, ограничив свои переживания, но тем не менее, он остался восприимчивым к ужасу жизни на некотором уровне своего сознания. Кроме того, он не может утвердить свой триумф над жизнью и смертью в своем разуме или в своем узком героизме, не поплатившись за это: тот или иной симптом, или увязание в чувстве вины и тщетности бытия будут следствием неполноценной жизни.