Если бы мы отшелушили это массовое притворство, преграду сдерживания перед человеческими способами получения славы, мы подошли бы к потенциально наиболее освобождающему вопросу из всех, главной проблеме человеческой жизни: насколько эмпирически верна культурная система героизма, которая поддерживает и ведёт людей? Мы упоминали более низкую сторону человеческого стремления к космическому героизму, но, очевидно, есть и благородная сторона. Человек отдаст жизнь за свою страну, общество, семью. Он решится броситься на гранату, чтобы спасти своих товарищей; он будет способен на высочайшую щедрость и самопожертвование. Но он должен чувствовать и верить, что то, что он делает, есть что-то воистину героическое, вневременное и в высшей степени значимое. Кризис современного общества как раз и состоит в том, что молодёжь больше не ощущает себя героями, действуя так, как предписывает им их культура. Они не верят в то, что это эмпирически верно в отношении проблем их жизни и их времени. Мы переживаем кризис героизма, который охватывает все аспекты нашей общественной жизни: героизм бросивших университеты, героизм бизнеса и карьеры, политически активный героизм; распространение антигероев, тех, кто готов быть героем каждый по-своему, или как Чарльз Мэнсон со своей особой «семьей», те, чей измученный героизм ударил по системе, которая сама перестала представлять собой общественно согласованный концепт героизма. Огромное замешательство нашего времени, взвинчивающие поколения, состоит в том, что молодёжь почувствовала – к лучшему или к худшему – великую социально-историческую истину: наравне с бесполезным самопожертвованием в несправедливых войнах существует постыдный, низкий героизм целых обществ. Это может быть злобно разрушительный героизм гитлеровской Германии или примитивный, унизительный, недалекий героизм приобретения и демонстрации товаров народного потребления, накопления денег и привилегий, который теперь характеризует всякий образ жизни, и капиталистический и советский.
И кризис общества – это, конечно, кризис организованной религии: религия более не является действительной системой героизма, поэтому молодёжь её презирает. Если традиционная культура дискредитируется как героическая, то церковь, которая поддерживает эту культуру, автоматически дискредитирует себя. Если церковь, с другой стороны, решит настаивать на своём особом героизме, она может обнаружить, что в ключевых моментах она вынуждена работать против культуры, вербовать молодежь в качестве антигероев к образу жизни общества, в котором они живут. Это дилемма религии в наше время.