Первое, что нам необходимо сделать в отношении героизма, – это обнажить его изнанку, показать, что даёт человеческому героизму его особую природу и импульс. В этой связи привлечём к рассуждению одно из величайших повторных открытий современной мысли: из всех мотивов, что движут человеком, один из главных – его ужас перед смертью. После Дарвина проблема смерти вышла на первый план как проблема эволюции и многие мыслители сразу осознали, что это серьёзная психологическая проблема для человека [2]. Они также очень быстро поняли, что такое настоящий героизм, как об этом писал Шалер на рубеже веков [3]: "Героизм – это, прежде всего, рефлекс ужаса [перед] смертью". Мы больше всего восхищаемся смелостью встретить смерть; мы отдаём такой отваге наше высшее и самое постоянное поклонение; она глубоко трогает наши сердца, так как мы сомневаемся, насколько храбрыми были бы мы сами. Когда мы видим человека, мужественно стоящего перед лицом его собственного исчезновения, мы репетируем величайшую победу, которую только можем себе представить. И поэтому герой был центром человеческой чести и признания со времён, вероятно, начала человеческой эволюции. Но даже до этого наши предки приматы трепетали перед теми, кто был особенно могуч и мужественен, и игнорировали тех, кто был труслив. Человек возвысил животную храбрость до культа.
В девятнадцатом веке антропологические и исторические исследования начались также с целью собрать воедино картину героизма с первобытных древних времён. Героем считался человек, который мог войти в мир духов, мир мёртвых и вернуться живым. Последователи этого героизма состояли в тайных культах Восточного Средиземноморья, которые были культами смерти и воскресения. Божественным героем каждого из этих культов был тот, кто вернулся из мёртвых. И, как мы знаем сегодня из исследования древних мифов и ритуалов, христианство само конкурировало с тайными культами и одержало победу - помимо других причин - именно потому, что оно также провозгласило целителя со сверхъестественными способностями, который воскрес из мёртвых. Великое торжество Пасхи – это радостный возглас «Христос воскрес!», отголосок той же радости, которую приверженцы мистических культов разыгрывали на своих церемониях победы над смертью. Эти культы, как метко выразился Дж. Стэнли Холл, были попыткой достичь «immunity bath»>13 от величайшего зла: смерти и страха перед ней [4]. Все исторические религии обратились к этой же проблеме: как перенести конец жизни. Такие религии, как индуизм и буддизм, совершили хитроумный трюк, притворяясь, что они не желают возрождаться, что является своего рода отрицательной магией: они утверждают, что не хотят того, чего в действительности хотят больше всего [5]. Когда философия пришла на смену религии, она также взяла на себя центральную проблему религии, и смерть стала настоящей «музой философии» с момента её зарождения в Греции вплоть до Хайдеггера и современного экзистенциализма [6].