Но Фрейда сложно назвать человеком "без тормозов" ("immediate" man), бездумно бросающимся с головой в жизнь. Таким, каким мы его сейчас описали, он предстаёт обычным; его великая необыкновенность заключалась в другом - и именно это напрямую питало его гений:
он был чрезвычайно самоаналитичен, приподнял завесу с собственных подавлений и пытался расшифровать свои глубочайшие мотивы до самого конца своей жизни. Ранее мы отмечали, что инстинкт смерти мог означать лично для Фрейда, и этот вопрос остаётся открытым. В отличие от большинства людей, Фрейд осознавал смерть как очень личную и интимную проблему. Он был одержим беспокойством о смерти всю свою жизнь и признавал, что не проходило и дня, когда бы он не думал об этом. Это явно необычно для "привычного хода человеческой жизни" (the run of mankind); и именно здесь, я думаю, мы можем обоснованно "покружить вокруг" (fish around) на тему некоторых подсказок об особой ориентации Фрейда к реальности и к этой уникальной для него «проблеме». Если мы получим намёки о такого рода проблеме, я думаю, мы сможем использовать её, чтобы пролить свет на общую структуру его работы и её возможные пределы.
Опыт Фрейда, по-видимому, указывает на два разных подхода к проблеме смерти. Первый - это то, что мы могли бы назвать довольно обыденной поведенческой компульсивностью, магией: игрой с идеей. Например, он, кажется, играл с датой своей смерти всю свою жизнь. Его друг Флисс играл с числами мистическим образом, и Фрейд верил в его идеи. Когда Флисс, согласно своим расчетам, предсказал смерть Фрейда в возрасте 51-ого года Фрейд подумал, что «более вероятно, что он умрёт на четвёртом десятке от разрыва сердца» [20]. Когда 51-ый год прошёл без происшествий, «Фрейд принял другое суеверное убеждение - что ему суждено умереть в феврале 1918 года» [21]. Фрейд часто писал и говорил своим учениками о том, что он стареет, что ему осталось недолго жить. Он особенно боялся умереть раньше своей матери, потому что приходил в ужас от мысли, что ей, возможно, придётся услышать о его кончине, которая повергнет её в скорбь. У него были схожие страхи и о смерти раньше своего отца. Даже в молодости, он имел обыкновение расставаться с друзьями, говоря напоследок: «До свидания, возможно, вы больше никогда меня не увидите».
Какой вывод мы должны сделать из всего этого? Я считаю, что это довольно обычный и поверхностный способ решения проблемы смерти. Все эти примеры, по-видимому, сводятся к "магическим манипуляциям по контролю [страха смерти]" (magical control games). Забота Фрейда о своей матери выглядит как очевидное замещение и рационализация: «Моя смерть не пугает меня, меня пугает мысль о горе, которое она причинила бы ей». Человек напуган той пустотой, зияющей дырой, которая останется после его исчезновения. С этим нелегко справиться, но можно справиться с чужим горем по поводу своего исчезновения. Вместо того, чтобы абсолютный ужас от потери самого себя как исчезающего объекта, человек цепляется за образ другого человека. В использовании Фрейдом этих интеллектуальных приёмов нет ничего сложного.