— А что тебе мешает стать этим, — она отправляет в рот коктейльную вишню и смотрит на мою реакцию, — постоянным?
К счастью, ее отвлекает работа. Света вслушивается в слова пухленького китайца, а я замечаю довольную Аню. Кирилл тоже не отстает — так и светится. Что они такого делали?
Через час я напоминаю своим коллегам о том, что мы приехали работать и завтра нам нужно прилично попотеть. Мы прощаемся и уезжаем в отель.
Голубки сидят в начале микроавтобуса и постоянно о чем-то разговаривают, Кирилл аккуратно трогает браслет на Анином запястье. Света же к этому моменту уже окончательно развязала руки и язык. Ее наглые приставания заставляют меня крепко сжать ее, лишая возможности пошевелиться. Так как мы сидим позади всех, мои действия остаются незамеченными. По приезду, я вручаю пьяную девушку в руки юристов. Принимаю душ в номере и готовлюсь лечь спать.
— Света, я же просил… — я открываю дверь, услышав стук и затыкаюсь.
— Увы, это всего лишь я, — Аня моментально краснеет, когда видит меня полураздетым. Я замечаю папку в ее руках.
— Я уже и забыл, — разворачиваюсь и иду к стулу, на котором висит футболка. — Зайди.
— Документы, как и просил, — ее робкий голос — шифр к запертой во мне двери, за которой я удерживаю свои желания как диких хищников. — Вот примечание, вот доп. соглашение, — она раскладывает на стол бумаги.
— А по какому случаю кольцо? — мне плевать на эти бумажки. Я не могу не задать вопрос, который волнует меня наряду с их отлучкой с Кириллом.
— А-а, небольшая хитрость. Иностранцы очень любят русских женщин. Считай, это мой маленький оберег от них, — она смотрит в мои глаза. — И от бывших подружек босса, тоже.
— Н-да, подружка — громко сказано. Тебе нужно объяснять, почему я больше не пью? Наверное, это было два года назад. И все, никакого алкоголя — как отрезало, — я чувствую неприятный осадок после такого застолья. — В любом случае, хочу извиниться за это недоразумение.
— Знаешь, в моей жизни был похожий случай. Один раз накосячила, а до сих пор ответка прилетает, — ее толстый намек заводит меня в ту же секунду.
— Нарываешься, Аня, — я слышу свой хриплый голос.
— На что? — ведьма хлопает глазами, оторвавшись от бумаг.
У меня, кажется, опять где-то выбило «пробки», потому что я не желаю ни о чем думать, кроме как о ее губах. Перед глазами тьма — я не хочу видеть, что я делаю. И уже через секунду вжимаю хрупкую брюнетку в стену и целую так, как еще никогда и никого. Ее попытки вырваться только раззадоривают меня. Я больше не в силах справиться со своими желаниями. Я слишком долго терпел. Холодный душ уже как глоток свежего воздуха. Только с ним мне удается прийти в себя.