Рука женщины поднялась… нырнула в карман фартука, и…
— На! Держи! Лаэрд приказал смазывать этой мазью след от кнута. Тогда не останется шрама. — сунула она мне в руки небольшой горшочек, горлышко которого было обмотано пропитанной чем-то тканью и обвязано бечёвкой. — Ты почему здесь прохлаждаешься?
Прохлаждаюсь? Я выразительно посмотрела на пышущие жаром печи и огонь под котлами и промолчала. Впрочем, ответа от меня никто и не ожидал.
— Сейчас же ступай в мастерскую! Ещё три часа светлого времени! Тебя никто не освобождал от работы, Елиза.
Я заметила, что тон гаспады Роны, хоть и звучал сварливо и грубовато, но, как бы это лучше объяснить, одновременно, был каким-то осторожным, что ли. Будто, женщина опасается сделать какую-то ошибку в разговоре со мной, поэтому превозмогает свою обычную суровость и старается быть милой со мной, в меру своих возможностей.
— Не знаю, как туда попасть. — ответила я жалобно. — Заблудилась.
Честно сказать, печальный оттенок моему голосу придавало вовсе не сожаление о том, что не могу найти место, где опять придётся вертеть иголкой, а понимание, что никак не смогу угоститься одним из румяных зажаренных кусочков мяса, что сейчас как раз выкладывали на огромное блюдо недалеко от меня. Жаркое испускало волшебный аромат! О, как же уже хотелось нормально поесть!
Тем временем, гаспада Рона, немного поразмыслив, снизошла до того, чтобы проводить меня.
Эх! Как же я пожалела, что не пошла искать мастерскую самостоятельно!
— Вы только посмотрите, что она наделала! — едва завидев меня и мою сопровождающую, яростно прошипела старшая в швейной комнате.
Удерживая в каждой жмене столько шмотья, сколько ухватилось, она потрясала над головой вещами, которые я латала и зашивала… Ну, или… попыталась залатать и зашить… А, там уж… что вышло, то вышло. Я старалась.
— Это вредительство! Сколько вещей перепортила! — старшая уже кричала. — Это всё нужно будет целый день распарывать, а потом заново шить! А если бы я не заметила? Посмотрите, гаспада старшая экономка! После её ремонта в этот рукав не пролезет даже детская ручка, не то, что рука воина! Да, за такое… сечь надо! На конюшне! Кнутом!
Я встрепенулась. Э, нет! Вот, кнута не надо. Опыт мизерный, но мне очень не понравилось. Зачем же сразу так кардинально?
— Уважаемая, я просто не умею шить, но не посмела отказаться от работы, которую мне поручили. Я не жалела усилий, всё утро не покладая рук трудилась, сделала всё настолько хорошо, насколько могла, очень старалась!
В ответ на мою прочувствованную речь, старшая захлебнулась воздухом, а гаспада Рона задумалась, нахмурившись.