Сам главный управляющий, появляясь на кухне в мою сторону даже не смотрел. А Григ при появлении Чарда прятался от него под стол, из-за чего над ним потом потешалась вся кухня.
— Не жить мне теперь, Елька, не жить… — горевал повар, жалуясь мне на свою судьбу, когда заглядывал по делу в посудную кладовую и никто не мешал нам поболтать. — Он же отомстит. Из-за меня его красотка неизвестно сколько проваляется, прикованная к постели. И шрамы после такого наказания на всю жизнь останутся.
— Не из-за тебя Жанетта пострадала, а из-за того, что разбила сосуд с дорогой специей. — не раз повторяла я Григу очевидное.
Впрочем, долго говорить мы не могли. Работы все следующие дни оказалось немерено.
Я с утра до ночи, то торчала в кладовой, то стояла над лоханями с горячей водой, перемывая посуду. Количество выдаваемых столовых приборов и другой ценной посуды пришлось записывать, ибо запомнить всё в таком бедламе просто невозможно было, а спросят с меня. Как тут спрашивают, я уже поняла и не горела желанием оказаться виноватой в недостаче какой-нибудь серебряной вилки.
Чернильный прибор на столе у Мисая был допотопный, пером писать, мягко говоря не умею. Я уже и шариковой ручкой то почти не пользовалась — всё больше по клавиатуре стучала и мышкой щёлкала.
Поэтому, чтобы не мучиться, я нашла кусок мела и шкрябала цифры на крашеной доске от старого экипажа, которую мне приволокли из конюшни те самые мордовороты, которые связывали мне руки в тот жуткий день моей несостоявшейся казни.
С этой доской, кстати, вышла отдельная история.
Оба помощника палача, то есть главного конюха, подловили меня на рассвете следующего дня, когда я бежала со спальной пристройки на кухню. Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. Я чуть не обделалась от ужаса. Парни пожелали мне доброго утра, а я встала столбом, будто меня парализовало, и в ответ слова вымолвить не в состоянии, можно сказать, снова с жизнью прощаюсь. И тут, один из конюхов лезет себе за пазуху, достаёт нечто, завёрнутое в тряпицу, разворачивает и протягивает мне колечко с камушком. Второй мордоворот зеркально повторяет действия первого, только на его протянутой ко мне ладони — серьги с красивыми зелёными камнями.
— Это… Я через год уже получу выходное пособие. Дом свой построю. Хотел в своей деревне… Но могу в твоей…
— Дом — это хорошо… — тоненько проблеяла я.
— Ты согласна? — странно обрадовался парень.
Но тут подключился второй.
— Я тоже тебе дом построю!
И серьги мне в руки тычет, тычет! Тот, что с кольцом отпихивает его. Завязывается драка. Парни катаются по каменным плитам двора прямо у меня под ногами, яростно колотят друг друга. А я чувствую, что на работу опаздываю, и так последней сегодня выскочила, поэтому, обхожу их, как могу. К счастью, получилось к двери проскочить. Забежала внутрь, но дверь за собой до конца не закрыла. Решила в щёлочку подглядеть, что эти ненормальные дальше делать будут.