Лишь бы сбежать.
— Ну, долго будем ходить по кругу? — рыкнул Уоррингтон.
"Недолго".
Феликса рванула с места в открытую дверь, слыша за спиной рев:
— Стой, сука!
"Не в этой жизни точно".
На бегу запрыгнула на диван, перебежала по мягким подушкам, прыгнула, сокращая расстояние до выхода. Резкая, пронзительная боль взорвала голову.
Ее отшвырнуло назад. Спина больно врезалась в подлокотник дивана, голова неестественно запрокинулась под грубым стискиванием волос.
Глаза защипало от слез, кожа под волосами горит огнем.
— Паршивый отброс.
Мерзкий Уоррингтон рычал в лицо, обдавая зловонным дыханием, продолжая оттягивать волосы.
— Пусти!
Руки и ноги молотили по воздуху и куда придется, лишь бы ударить. Лишь бы отпустил.
— Думала, я забуду? Я ничего не забываю, тварь!
Встреча с полом стала неожиданностью. Стон боли вырвался от столкновения. Рука подвернулась под себя, нещадно ноя, — на нее пришлось приземление. Голова разрывалась от пульсирующей рези.
В уголках глаз собрались слезы.
"Черт… Нельзя сдаваться. Нельзя!"
— Уоррингтон, ты идиот? Надеешься остаться безнаказанным?
Постаралась придать голосу твердости, но звучала жалко.
Она поползла к выходу спиной, не выпуская кабана из виду.
— Мне ничего не будет, а вот ты прославишься на всю школу шлюхой Уоррингтона.
Жирные пальцы подцепили ворот футболки. Рванул на себя. Треск ткани смешался с пронзительно громким вскриком. Страх разогнал сердце на мощности, при которых оно вряд ли способно функционировать.
Туша навалилась сверху, придавливая ноги к полу.
Мерзкое, отвратное чувство беспомощности скреблось внутри.
Онемевшие, заледеневшие руки уперлись в нависшего Уоррингтона. Его тошнотворного вида губы вытянулись, прицеливаясь.
В мелких глазах блестела похоть и наслаждение. Ему нравилось ее сопротивление.
"Больной извращенец!"
Она отвернулась, не позволяя себя поцеловать.
От волос по шее стекли капли пота от ужаса, пробравшегося глубоко-глубоко, и его, кажется, не выгнать оттуда никогда.
— Перестань! Уйди! Отвали!
Слова сорвались отчаянным криком.
Он навалился, теперь более решительно, не воспринимая сопротивление всерьез.
Его массы и размеров тела достаточно, чтобы полностью ее обездвижить.
Он забавлялся бессмысленными трепыханиями. Потная ладонь сжала грудь под тонким кружевом, вторая пролезла под разодранную футболку, нащупывая на спине застежку лифа.
— Не смей!
Кулаки отчаянно молотили по нависшей туше.
Он оставил попытки расстегнуть крючки и переместился к шортам. От ощущения его рук на груди, пальцев, задевающих кожу живота, хотелось выблевать все внутренности.