Не теряя надежды, Людмила упрямо дёргала ту за ручку.
— Отойди, я помогу тебе, — раздался за её спиной громкий голос.
Женщина в испуге обернулась. Рука с кувшином рванулась в сторону.
На Герарда выплеснулось вино. От неожиданности он отпрянул и схватился за рукоять кинжала.
Беловолосая компаньонка графини отшатнулась от него. Округлив глаза, испустила непонятный отрывистый вопль.
— Пилять! — вскрикнула она. — Ой-ёй, что я наделала!
Не выпуская кувшин, прижатый к груди, принялась поспешно затирать расплывшееся пятно на груди и ниже пояса мужчины. Не сводила глаз с его напрягшейся руки на кинжале в ножнах, украшенных серебряными вставками и цветными кабошонами.
Тёрла и тёрла впитавшееся вино в ткань туники и без того без единого чистого местечка. Под ладонями ощущались мелкие звенья кольчуги.
— Простите, я не хотела. Случайно вышло. Но вы сами виноваты.
Украдкой рассматривала его: красивого, высокого, с пронзительными голубыми глазами, и он не спешил отругать её за неловкость. Она видела его ранее и, похоже, он был здесь главным: ходил взад-вперёд, зычным голосом направо-налево раздавал приказы, к нему подходили служивые, о чём-то спрашивали и спешили исполнить указания. Вышитый на тунике герб в виде щита с изображением двуглавого орла и льва в миниатюре, не оставлял сомнений в главенстве мужчины. У других воинов ничего подобного на туниках изображено не было.
— Ты не говоришь на моём языке, — вскинул он бровь, не спуская глаз с её лица, залившегося краской смущения. — Оставь, — отстранил руку женщины и, слегка поднатужившись, вытащил затрещавшую корзину.
Поняв несколько слов, Людмила опомнилась и заговорила на немецком языке:
— Простите, я не хотела вас вымочить, — последний раз прошлась ладонью по тунике выше поясного ремня мужчины. — Вы меня напугали своим внезапным появлением. Вот я и… эмм…
— Куда путь держит графиня? Откуда? — спросил он, всматриваясь в глаза женщины цвета лесного ореха.
— Путь?.. Ах, да, длинный, нелёгкий, — махнула она в сторону дороги. — Мы очень устали, а ему всё нет и нет ни конца, ни края, пиля… Простите… Как всё сложно, — пробурчала, отыскивая взором Шамси Лемму.
Тот разговаривал с графиней, не обращая внимания на её компаньонку. Ну, и где справедливость?
— Как вы попали в обоз венгерской графини? — кажется, его не понимают. В самом деле, всё сложнее, чем он ожидал.
— Графиня? Ранена, да. Вот сундуки свои отыщем и… Вы не видели наши сундуки? Большие такие, самые красивые. Два, — развела она руками.
На вопросительный взор мужчины, наклонившего голову к плечу и не сводившего глаз с кувшина в её руке, качнула им и без тени смущения заверила: