- И это нормально, Артемис. У тебя очень благородная душа, и в этом нет ничего плохого. Но ты не можешь держать все в себе, это вредно для твоего здоровья. Помни, что это твое пространство, ты можешь рассказать мне что угодно, и я никогда больше об этом не вспомню, будем делать вид, что этого никогда не было. Что ты чувствуешь, Артемис?
Это вопрос будто ломает его, разламывает поверхность того места, где у него все копится. Его глаза краснеют, и он начинает глубоко дышать.
- Я так устал, Клаудия, – его губы дрожат. – Было очень трудно 5 лет изучать, то что меня не интересовало, ходить на каждое занятие, получать хорошие оценки, а затем взять на себя такую ответственность на предприятии, – он делает паузу и сжимает мои руки. – Ты не представляешь какого это, просыпаться каждое утро и знать, что тебе надо идти и работать там, где ты никогда не хотел. Я чувствую такую безысходность и одновременно вину за это чувство, потому что мой отец нуждался во мне, и я не хочу сожалеть о своих решениях, потому что он мой отец, и его я тоже люблю.
- Я понимаю, что ты их любишь, но что остается от тебя? Твоя любовь к ним не может быть выше тебя самого.
- Это получается неосознанно. Люди, которых я люблю, у меня в приоритете.
- Если ты сам у себя не можешь быть в приоритете, значит, будешь моим. Твое благополучие, это самое важное для меня. Больше не нужно, Артемис. Твой отец уже освободил тебя от многих вещей в компании. Просто подготовь человека, который будет у руля, когда ты уйдешь, и ты свободен, – говорю с улыбкой. – Ты сможешь заниматься всем, чем только захочешь, а я буду рядом, чтобы убедиться в этом. Договорились?
Артемис отпускает мои руки, чтобы погладить по щеке, смотря мне в глаза. Он наклоняется и нежно целует меня. Это медленный поцелуй, но наполненный столькими эмоциями, что мое сердце сходит с ума, и руки на коленях сжимаются. Его щетина щекочет мою кожу, в то время как губы нежно соприкасаются с моими.
Когда мы отстраняемся, он прижимается ко мне лбом, и я медленно открываю свои глаза, чтобы утонуть в глубине его. Он шепчет.
- Для меня, всегда была только ты, – его слова согревают мое сердце. – Я люблю тебя, Клаудия.
И вот, в своем пространстве, Артемис Идальго лишил меня кислорода.
Глава 30:
«Ты флиртуешь со мной, Артемис?»
Артемис
Клаудия не ответила мне.
Она не сказала, что тоже меня любит, а я и не осознавал, как сильно я ждал этих слов, и как они мне были важны, пока не услышал молчания в ответ.
С невероятной точностью, я помню, как ее маленькое лицо вытянулось в удивлении, как ее губы разомкнулись, однако из них ничего не прозвучало. И именно в этот самый момент Аполо постучал в дверь, чтобы сказать, что ее зовет мама.