Однако, когда я поднимаю взгляд, оказывается, что передо мной не Алекс. Это Артемис Идальго. Я почти давлюсь своей собственной слюной.
Артемис удобно расположился, протянув руки вдоль спинки дивана, отчего его черный пиджак распахивается, открывая синюю рубашку и темный галстук. Его волосы кажутся черными при этом свете, несмотря на то, что они каштановые, как и его глаза. Это лицо, выточенное для Богов, как всегда, ничего не выражает. Легкая борода делает его таким сексуальным, что это кажется просто несправедливым.
Что ты здесь делаешь?
Я хочу спросить, но не хочу выглядеть идиоткой. Это его клуб, он может находиться здесь, когда захочет.
Подходит официант.
- Сеньор, мы всех вывели. Что бы вам хотелось выпить?
Хриплый голос Артемиса заставляет мое сердце биться быстрее.
- Как обычно и повторить, – показывает на пустую бутылку текилы передо мной.
- Будет сделано.
Всех вывели? Я начинаю смотреть вокруг себя. Никого нет, музыка продолжает играть, диджей на своем месте, но клуб пуст. Когда…? Я слишком была увлечена процессом «напиться и забыться», как говорил Алекс.
Артемис смотрит прямо на меня без всякого стеснения. Его глаза так красивы, они всегда казались мне милыми, несмотря на его ледяную оболочку.
Официант возвращается, ставит виски для Артемиса и бутылку.
- Никому сюда не подниматься, пока я не позову, – дает указание, и я нервно сглатываю.
- Да, сеньор, – официант очень быстро удаляется.
Артемис наклоняется и ставит бутылку передо мной.
- Вот, можешь продолжать.
- Что ты делаешь?
Артемис делает глоток виски и возвращает руки на спинку.
- Создаю пространство.
У меня перехватывает дух. Мой мозг заполняют воспоминания.
- Оставь меня в покое! – я кричу, тряся руку Артемиса, пока он следует за мной по коридору школы.
Артемис заводит меня в пустой кабинет, закрывая дверь. Я гневно оборачиваюсь.
- Я сказала, чтобы ты… - Артемис заключает меня в объятия, заглушая мои требования своей грудью.
- Все хорошо, – шепчет он, гладя меня по затылку, – не обращай внимания на этих идиотов, они не заслуживают твоей злости.
Он отстраняется и подносит два стула, ставя их друг против друга. Он садится в один и указывает мне на второй.
- Давай, садись.
- Мы уже не дети, Артемис – гнев все еще говорит за меня. – Это…
Он просто улыбается, выглядит так мило, что я могу лишь сесть перед ним.
- Я создаю пространство, – я знаю, это не впервые. В плохие моменты он всегда так делал, садился передо мной и слушал как я выговариваюсь, жалуюсь, ругаюсь. – Я весь во внимании, это твое пространство.
Я смотрю на мужчину перед собой, и, хотя на нем нет этой милой улыбки, я вижу в его глазах готовность слушать.