Я показал плечо, из которого всё ещё торчал небольшой осколок стекла.
— Ты псих, Антоку!
— Зови меня, пожалуйста, Курои, ладно? — попросил я. — Остальное обсудим позже.
Один за другим, на площадку въезжали белые микроавтобусы с красной полосой, из них сыпались люди в голубых бумажных комбинезонах. Медики.
Они споро взялись за дело. Погрузили на носилки Сабуро, девчонку с проткнутым бедром, ещё нескольких тяжелораненых — два микроавтобуса развернулись, и завывая сиренами, устремились назад, в Такамацу.
Остальных деток укутывали в одеяла, давали горячее питьё.
Среди медиков было двое не в голубой, а в желтой форме. Подходя к детям, они просто накладывали ладони на повреждённое место, из-под рук вырывался призрачный золотистый свет… А потом они переходили к следующему.
Лица людей в желтых комбинезонах были сосредоточены, взгляды устремлены внутрь себя.
— Кто это? — слова вырвались прежде, чем я успел подумать.
Фудзи бросил косой взгляд, но всё же ответил:
— Это сэнсэи. Целители. Иди! — он толкнул меня в бок. — Вытащат тебе стекло.
Испытывая кучу сомнений, я всё же пристроился в конец очереди. Посмотрев, как ведут себя подростки, тоже начал всхлипывать, провёл рукой под носом, размазывая сопли… но спохватился, и решил, что это уже перебор.
Успокоился, и остальное время просто наблюдал за работой сэнсэев.
Когда пришла моя очередь, целитель — ею оказалась сухонькая пожилая женщина с добрыми глазами — прищелкнула языком.
— Ой-ёй, дорогуша, много крови потерял.
— Извините, — я склонил голову.
— Эй, он ещё и извиняется! — женщина выпрямилась, и посмотрела на второго медика, требуя поддержки.
— Правильно извиняется, — бросил тот, не отрываясь от своего занятия — он держал ладони над затылком рыжей девчонки. Волосы у той были в крови, на конопатом лице застыло выражение бесконечного удивления. — Устроить такую бучу! Сколько раз полиция собиралась взяться всерьёз за этих гонщиков…
Процесс лечения проходил так: женщина приложила обе ладони к моему плечу. Я почувствовал приятное тепло, которое постепенно перешло в почти нестерпимый жар, а потом сменилось ледяным холодом.
Осколок стекла вышел сам.
— Теперь покончим с бактериями, — бормотала женщина, изливая на мою рану потоки тепла. — Мы же не хотим, чтобы у такого красивого мальчика развился сепсис, верно?
— Теперь зарастим рану… — это когда стало холодно. Казалось, что вместо стекла в рану вошел ледяной клинок. — Ну, потерпи, потерпи… До свадьбы заживёт. Даже шрама не останется.
— Домо оригато, сэнсэй, — складывая руки для поклона, я уже не чувствовал никакой боли.