— Здесь — последнее место, где можно нормально поесть. Ты проголодался?
Я молча кивнул.
Пока ехали, не перемолвились и словом, а я всё пытался понять: сколько в её словах правды? Неужели я настолько одержим Шивой, что не замечаю ничего вокруг?.. И ещё: надо контролировать свои эмоции.
Оставив мотоцикл на стоянке, Сакура направилась к низкой приземистой постройке, похожей на магазин и заправку одновременно.
Прямо на асфальте стояло несколько столиков, за одним пожилой мужчина читал газету, за другим две дамы в толстых вязаных кофтах пили чай с крошечными ореховыми пирожными.
Небрежно бросив шлем на пустой столик, Сакура рухнула на стул и вытянула ноги. К ней тут же подбежал официант и поклонившись, протянул ламинированное меню. Девчонка что-то прощебетала, официант умчался. А я только-только слез с мотоцикла и теперь медленно плёлся к столику.
Ноги разгибались плохо. Колени затекли, задница онемела. Как такие нагрузки выдерживает пятнадцатилетняя пигалица?
— Почему ты мне помогаешь? — я осторожно присел на пластиковый стул. На удивление, тот оказался удобным. — Извини, я должен знать. От этого зависит успех моей работы.
— Фудзи-сама меня попросил, — она не смотрела мне в глаза. Водила пальцем по гладкому пластику стола и чуть постукивала носком правого ботинка.
— Неправда. Это твоё решение, — я старался говорить спокойно, одновременно оглядывая окрестности.
Здесь, в горах, было значительно холоднее, чем у моря. Воздух был влажным, напоенным запахом хвои и сырой земли. Где-то неподалёку шумел горный поток.
— Фудзи-сама поверил тебе, — буркнула девчонка. — Он считает: то, что ты делаешь — очень важно. А если это важно для него — важно и для меня.
— Ты в него влюблена.
— Вот ещё.
— Не отрицай. Я вижу. И не вижу в этом ничего ужасного.
— У него много женщин. Богатых и красивых. А я — всего лишь замарашка с соседней улицы.
— Ты ОЧЕНЬ красивая, — это я произнёс с большим чувством, чем собирался. — И он это знает.
— Нет, не знает, — у Сакуры сделалось такое лицо, словно на неё свалились все скорби мира. Усилием воли я сдержался, чтобы не улыбнуться. — Он никогда не смотрит на меня. Только на… неё.
— Ты имеешь в виду женщину в белом кимоно?
— А ты её тоже видел? — лицо девчонки преобразилось. — Она… — махнув рукой, Сакура понурилась, как наказанный щенок. — Я никогда не смогу стать такой, как Светлана.
— Тебе и не надо.
Развить тему я не успел: явился официант, неся на подносе большую бутылку колы — так назывался коричневый сладкий напиток, который мне так понравился, и два огромных сэндвича с курицей, помидорами и салатом.