Тропинки не было.
Буки и дубы теснились сплошной стеной, с ветвей свисали густые плети синего мха. Ни просвета, ни щелочки не было видно.
Я сделал несколько шагов, и протянув руку, ощупал стволы — слишком свежа была память об иллюзиях. Колибри, дракон среди зданий… Может, кто-то и учеников подшутил надо мной, окружив иллюзорным лесом?
Но стволы были слишком реальны. Кора шершавая, прохладная на ощупь. Я поднёс ладонь к лицу и вдохнул запах древесной смолы… На коже поблёскивало несколько прозрачных капель.
Не будучи фанатиком битья головой о стену, я повернулся, и пошел по тропинке в другую сторону. Световые пятна служили указателями. Тропинка была еле заметна, иногда её полностью перегораживал какой-нибудь поросший лишайником валун, или пересекал небольшой ручей.
Однажды мне встретилась колонна муравьёв. Как чёрная река, текли они через тропинку, скрываясь в густой траве. На меня муравьи не обратили никакого внимания.
Понаблюдав за муравьями, я снова обернулся назад.
Никакой тропинки за моей спиной не было.
Я шел по светло-желтой утоптанной тропе минут пять. Мог по памяти нарисовать каждый изгиб, каждый ручей и камень.
Но за спиной опять высился сплошной лес.
Кожа покрылась липким потом, в горле застрял комок. Внезапно нестерпимо захотелось в туалет, но мысль встать, и помочиться на эти деревья показалась немыслимой.
Испытывая неприятную режущую боль внизу живота, я пошел вперёд. Сколько может продолжаться эта гора? Лес не бесконечен, рано или поздно я выйду к обрыву, и по его краю смогу вернуться к храму.
Я даже побежал — чем быстрее я буду двигаться, тем быстрей это кончится.
И внезапно вылетел на поляну. Небольшую, до деревьев на той стороне было всего метров десять. Но там они ТОЖЕ стояли сплошной стеной. Тропинка на поляне заканчивалась.
Как только я это понял, почувствовал что-то вроде злости. А ещё уважение. Лес может поглотить меня — вот что он хочет сказать своими играми. Он был здесь задолго до того, как пришли люди, и будет стоять после того, как мы умрём. Равнодушный, высокий, загадочный.
Подумав об этом, я невольно улыбнулся: что такое человеческая жизнь по сравнению с жизнью дерева? Сотни, тысячи лет безмолвной неподвижности. Снег на ветках, тепло солнечных лучей на листве… Мы — крошечные муравьи на его коре.
Засмеявшись, я не сразу различил посторонний звук. В привычной уже тишине он прозвучал, как выстрел. Хотя скорее всего, это был просто хруст ветки под ногами.
И тут на поляну вышел лис.
Я моргнул. Казалось, я явственно слышу шаги человека, тяжелую поступь подкованных сапогов, а не лёгкий бег пушистых лап…