— Она очень красивая, — сдавленно проговорил, отдавая Алексею медальон.
Тот только кивнул и сам некоторое время смотрел на изображение покойной жены. Михаил никогда не видел у отца такого выражения. Тот будто бы впервые полностью снял маску, которую носил постоянно. Полный светлой нежности и грусти взгляд, безмерная тоска по утраченному — столько всего читалось сейчас на его лице, что Михаил боялся даже дышать. А еще понял для себя, что, наверное, не хотел бы никого так любить, как отец. Слишком больно это. Уж лучше одноразовые и ни к чему не обязывающие связи, о которых тот говорил. Так зависеть от другого человека — Михаил не хотел для себя подобного.
А потом отец заговорил. Как-то отстраненно и медленно, словно мысленно находился не здесь. Рассказывал о том, как впервые увидел Анастасию Марицкую на одном из приемов. И как после этого его жизнь навсегда разделилась на до и после. Честно говоря, слушая отца, Михаил недоумевал. Настолько не походили те эмоции, о которых говорил император, на его привычную манеру поведения. Неужели он способен на такие сильные чувства?
— Это походило на удар током, — невесело проговорил Алексей. — Я стоял словно пришибленный и пытался угомонить зверя, а еще обуздать собственные эмоции. Они смешивались в какой-то дикий коктейль, из-за чего я совершенно утратил разум. Единственное, что мог, это стоять и смотреть на нее — смеющуюся чему-то в компании подруг и еще не заметившую моего появления. Мне казалось, что ее окружает яркое сияние, отделяющее от других. Да и вообще, видел я в тот момент только ее одну. Она казалась самым удивительным и прекрасным созданием, какое видел в жизни. Окончательно пропал, когда Настя почувствовала мой взгляд и посмотрела в мою сторону. Ее глаза. Такие затягивающие, выразительные, волшебные. Пронзительно-синие. Я тут же утонул в них. Опомнился только когда она смущенно потупилась и перестала на меня смотреть.
Отец многое тогда рассказал Михаилу. О самом большом счастье и горе в своей жизни. А он слушал как завороженный и больше не пытался скрыть слезы, в какой-то момент потекшие по щекам. Настолько сильно проникся тем, о чем говорил император. В конце, когда опустошенный отец умолк и откинулся на спинку кресла, невидящим взглядом уставившись в пустоту, осмелился спросить:
— Скажи, ты жалеешь о том, что встретил ее? Ведь если бы не это, тебе не было бы сейчас так больно.
Отец посмотрел на него с каким-то непонятным выражением и вздохнул.
— Поверь мне, если о чем-то я и не жалею в жизни, так это о встрече с твоей матерью. Только те годы, что прожил с ней, я могу назвать счастливыми. Остальное — это так, существование. Буду надеяться, что однажды ты поймешь, о чем я говорю.