— Ты… — смогла сказать, слегка улыбнувшись, а потом протянула руку, коснувшись его лица и выдохнув: — Сволочь ты…
— Да знаю, знаю… — пробормотал, хмурясь и пытаясь открыть заднюю дверцу машины. — Не мог я раньше прийти.
— Дышать трудно, — сказала устало и закашлялась.
Он нахмурился ещё сильнее, быстро закрыл дверь и сел за руль, а я почти полностью завернулась в его куртку и пыталась не отключиться, глядя в окно.
Под конец пути меня все же вырубило, я снова открыла глаза только когда он хлопнул дверцей. Аккуратно достал меня с заднего сиденья и понёс в мою квартиру.
Входная дверь оказалась незаперта, но плотно закрыта, так что, меня хотя бы не ограбили. Он положил меня на кровать, но я заставила себя подняться под его настырным взглядом и пошла в душ, на ходу стащив футболку и бросив ее на пол.
Силы свои я явно переоценила, сползла на пол под горячими струями и обняла себя за колени, чувствуя, как снова отключаюсь.
— Ты утопиться решила? — услышала гневный рык, но даже голову не смогла поднять.
Он выключил воду, поставил меня, ухватив за плечи, вытер и вынес из ванной, вновь устроив на кровати.
— Телефон, — сказала тихо, а он буркнул:
— Лежи и не двигайся.
А я и не могла. Закрыла глаза и очнулась только когда услышала встревоженный голос отца:
— Вероника, дочка… — в глаза бил яркий свет, я дёрнула головой и поморщилась, снова начав кашлять, а отец повысил голос: — Что стоите?! На носилки, быстро!
— Ника, ёперный театр, — сказал ещё один знакомый голос, а я прохрипела:
— Это ты во всем виноват.
— Ну зарасти приехали, — проворчал Сашка, осторожно перекладывая меня. — Неудачное свидание не повод для воспаления легких.
Неделю я провалялась в больнице, ещё неделю дома, в абсолютном одиночестве слоняясь по квартире, как тень, а ровно через две снова вышла на работу, чтобы хоть чем-то занять голову и руки.
К концу смены, уставшая, но довольная удачной операцией, я сидела в ординаторской с отсутствующим выражением лица, когда пришёл Сашка и устроился на диване рядом. Я отвернулась, а он вздохнул:
— И долго ты будешь меня игнорировать?
— Всю оставшуюся жизнь, — ответила ехидно.
— Да брось, Ник, — поморщился он в ответ. — Ну заболела, бывает. Если бы не нахлесталась снотворного, то момент бы не упустила. Чего взъелась, нормально же все.
Злилась я, в общем-то, не на него, а от его укоризненного тона почувствовала себя последней свиньей. Выдохнула тяжко и повалилась вбок, прислонившись щекой к его плечу.
— Почему мне кажется, что проблема в чем-то другом? — хмыкнул чуть слышно, а я скривилась и села прямо, спросив: