— Ну как, Дмитрий Сергеевич? — спросила с вызовом, а он поднял одну бровь, изображая удивление. — Я похожа на убийцу и насильника?
Я снова хохотнул и откинулся на своём стуле.
— Вы настроены воинственно, — сказал через пару минут, а я согласно кивнула:
— Не удивительно. Выходные не задались. Думала, хоть сегодня отдохну, но и тут не повезло.
— Расскажите, что произошло в операционной?
— Я нащупала осколок, попросила пинцет, медсестра впала в ступор. Потом выбежала в слезах. Пока я получила пинцет, стало поздно и пришлось резать.
— А дальше?
— Мужчина скончался, а я вышла из операционной.
— Потом?
— Увидела медсестру рыдающей на полу, наорала на неё, вложив в это занятие всю душу, немного пришла в себя и пошла в следующую операционную.
— Тяжёлый день.
— Ночь. Уже была ночь.
— Это был не первый пациент в тот раз?
— Верно, — кивнула, нахмурившись. — Вы что, ищете оправдание моего поведению? — спросила удивленно, а он слегка ухмыльнулся, посмотрев исподлобья. — Это совершенно излишне. Она не первая медсестра, которую я отчитала, и, уверена, не последняя.
— Не ладите с коллегами?
— Я стараюсь выполнять свою работу качественно и не выношу, когда мне мешают это делать.
— Понимаю, — протянул задумчиво. — Гаскину Вы тоже отчитывали?
— Бывало, — ответила сухо и нахмурилась ещё сильнее. — Вы на что-то намекаете?
— На убийцу и насильника Вы не похожи, — пожал он плечами. — А вот на красивую молодую женщину, работающую с двумя убитыми в одной больнице — да.
— Маньяк? — поморщилась я, а он развёл руками, а потом добавил:
— Надеюсь, что нет. Вы общались с убитыми вне работы?
— Нет, — покачала головой отрицательно, а он кивнул.
— Не смею задерживать, — я поднялась, а он протянул свою визитку. — Если что-то покажется Вам подозрительным, не сочтите за труд позвонить. Это может оказаться в Ваших интересах.
Я взяла визитку и вышла, не прощаясь, по пути сунув ее в сумку. В версию с маньяком я не верила ни на секунду, а вот причастность громилы в свете новой информации замаячила на горизонте. От одной лишь мысли похолодели руки, я передернула плечами и посильнее включила печку в машине, пытаясь избавится от холода, исходящего изнутри. Не помогло. Я сидела в машине, на приборной панели которой уже можно было жарить яичницу и мелко дрожала всем телом, обхватив себя руками. А что, если это он? Измучил, изнасиловали двух девушек. Что тогда? Я по-прежнему чувствую к нему то же, что и раньше? Или останется лишь липкий страх, пронизывающий до костей?
Я попыталась представить, что он рядом, со своей пренебрежительной ухмылкой с руками по локоть в крови, но его образ как будто ускользал из сознания. Отчаянно цепляясь за воспоминания, я зажмурилась, вцепившись обеими руками в руль, а потом подпрыгнула, взвизгнув, услышав стук в окно.