— Ладно, — вяло отозвался «малыш» и удалился с кухни.
— Прикиньте, — начала я, разливая на всех. — Неделю назад разговаривали, она сказала, что до сих пор тут. Ну, я в городе случайно, с мужиком своим напросилась, дай, думаю, зайду. Посидим, как раньше, бутылку купила, закуску… Вот можете объяснить, зачем скрывать?
— Бабская душа — потемки, — вздохнула первая глубокомысленно. Пожалуй, даже слишком: ещё пара минут и она в отключке.
— Этому столику больше не наливать, — хмыкнула я, глядя на неё, а она пристроила голову на руках, удобно расположившись на столе.
— Тебе чего? — вздохнула вторая, а я поняла, что она такая же пьяная, как и я.
— Убили ее. Слышала?
— Нет, — нахмурилась она, а я поморщилась:
— Жестоко.
— Мента зачем приволокла? У Семёныча чутьё.
— Одной мне сюда надо было припереться, да? — спросила, сняв шапку и размотав шарф.
— Понятно, — хмыкнула женщина. — И Танька такая же была — как кукла. Жестоко, говоришь?
— Издевались долго, — поморщилась, отвернувшись, — по-всякому.
— Не наши это, точно. У нас баб уважают. И Таньку все любили, заводная девчонка, хоть и несчастная.
— Я в курсе… Влад тот ещё мудак.
— Тоже попалась? — хмыкнула женщина, а я кивнула согласно и отвернулась. — Она фото показывала, я бы и сама повелась, будь помоложе. Но мудак, это верно подметила. Митька предлагал ей, давай съездим, только пальцем покажи, а она в слёзы: нет. Глупая… жалко девчонку.
— Я не против, — хмыкнула злобно. — Где Митьку найти?
— Этажом ниже, — пожала она плечами, — но не советую, нервный он какой-то в последнее время.
— Может, о Тане узнал? — предположила, а она пожала плечами:
— Да черт знает, но лучше не суйся. Пусть мент твой поработает. А вообще, лучше идите-ка вы оба.
— А что спортсмен ее? — спросила, проигнорировав последнее замечание.
Она вдруг присмирела, подобравшись, и уставилась за мою спину. Поворачиваться и проверять кто там совершенно не хотелось, я лишь рассчитывала, что Карев подоспеет прежде, чем мне на голову опустится что-нибудь тяжелое, но время шло, на кухоньке повисло напряжение и становилось тяжело дышать, но ничего не происходило. Когда я почти решилась, женщина отпрянула, а в мои плечи вцепились чьи-то руки. Я взвизгнула, оказавшись в воздухе, и проболтала ногами.
— Не тронь, — пригрозила вдруг женщина сурово и показала кулак.
— Не трону, — пробубнил Толя, а я обмякла, опустив голову.
Он поставил меня на пол, а я развернулась, все так же изображая смирение. Протянула к нему руки, он раздраженно выдохнул, присел и перебросил меня через плечо. Когда мы вышли в коридор, я задрала голову и увидела хмурого Карева, смотрящего на нас с руками в карманах.