— Порядок? — спросил он сквозь зубы, а я ответила тихо:
— Да, — и повесила голову.
Едва мы вышли во двор, я услышала глухие удары, разносящиеся в ночной тишине, потом звук бьющегося стекла, доносящиеся из-за дома. В голове мелькнула догадка, Толя затолкал меня на заднее сиденье своей машины, с силой захлопнул дверь и прежде чем выехал со двора, демонстративно прокатил меня вокруг дома, чтобы я воочию смогла убедиться, что будет, если я ещё раз притащусь сюда: над машиной Карева старательно работали пятеро мужчин с битами, разводными ключами, а один даже с ломом.
Я заплакала злыми слезами и прошипела:
— Так нельзя, — он проигнорировал меня, лавируя по дороге, зная каждую яму, каждую кочку. — Нельзя! — заорала, пихнув его в плечо.
— Не переживай, — отозвался ехидно, — его не тронут. На этот раз.
— Что ты о себе возомнил?! — возмутилась, переместившись на заднем сиденье так, чтобы видеть его профиль. — Кто ты такой, чтобы указывать мне?! Я не твоя игрушка! Слышишь?! Ты! Чурбан бесчувственный!
Я кричала, расходясь все сильнее, продолжая толкать его в плечо со всей силы, но он молча ехал дальше, постепенно удаляясь из города, пока не мелькнул знакомый супермаркет, а я взревела:
— Да ни за что! Я не буду сидеть в этом доме больше! Хватит! Найди себе другую куклу и измывайся! Останови! — он свернул на просёлочную дорогу, а я рванула дверь, на полном серьезе собираясь вывалиться в сугроб.
— Да твою мать! — рявкнул, останавливаясь, и успел ухватить меня за ногу, втащив обратно. Вышел, пересел назад и сказал хмуро: — Закрой дверь, — продолжая держать меня.
— Тебе надо — ты и закрой, — ответила язвительно и поправила задравшуюся куртку.
Он дернулся, привстав, а я прикрыла голову и лицо руками. Ничего не произошло, дверь по-прежнему была открыла, я выглянула и увидела его нависшим надо мной с пустым взглядом. Пошевелилась, он как будто очнулся, закрыл дверь и сел, приподняв меня.
— Как тебе пришло в голову заявиться туда? — спросил спокойно, а я нахмурилась:
— Как узнал?
— Позвонили, — ответил неохотно.
— Кто?
— Не важно. Отвечай.
— Митька?
Он устало потёр глаза и положил руку мне на щеку, проведя большим пальцем по губам. Аккуратно притянул к себе и поцеловал, так непривычно нежно, что у меня свело все внутренности. Отстранился и запустил руку в мои волосы, шумно выдохнув.
— Грубость и принуждение тебя только подстегивают, попробуем по-другому. Я тебя прошу, не лезь. Не приезжай в автосалон, где каждый только и ждёт удобного момента, чтобы намотать твои волосы на кулак и раздвинуть ноги, причём, твое согласие скорее твой личный выбор, не мотайся ночами по районам, где прошибут голову и не спросят, как зовут, не выпытывай информацию у своего дружка, которому вообще начхать на всех, кроме себя.