«Да тут жить можно!» – возликовал во мне учитель, привыкший жить от зарплаты до зарплаты, а не человек, с приличными деньгами и полномочиями.
«Хорош полпред…» – уныло думал я, разглядывая себя в зеркале. Левую половину «представительской» физиономии занимал фингал, уже начинающий синеть, а правую – ссадины и царапины. Куртка и брюки зияли непонятными дырами и перемазаны. Решив освободиться от «сбруи» – пистолет–то все равно утерян, скинул куртку и обнаружил, что рукав у рубашки оторван (когда и успел?). Побывал в отделении полиции, называется! Когдавыбрался из логова цвергов, выглядел приличнее. Увидел бы меня сейчас гарант Конституции, стопудово, лишил бы всех мандатов и полномочий… «И переодеться не во что», – загрустил я. Махнул рукой, разделся и пошел под душ.
После прохладного душа стало гораздо лучше. Даже физиономия в зеркале понравилась больше. Только, синевы стало еще больше… Натянув на мокрое тело драную одежду, сделал себе памятку обзавестись сменным гардеробом.
Выглянув в приемную … Чувствовалось, что Ксюха успела всласть нарыдаться, но еще не остановилась и, сейчас будет продолжение… Увидев меня, всхлипнула: – Мне уже все равно никто не поверит! А сыворотку колоть будут, так лучше самой застрелиться…
– Ага, непременно застрелишься. Из ухвата. Попозже только, – примирительно сказал я и попросил: – У тебя ничего нет, чтобы синяки свести? Бодяга, какая–нибудь..
Как ни мешали слезы, но свое дело она знала. Ксюшка вскочила, ринулась к шкафу и вытащила из него большую коробку. Откинув крышку,принялась выгребать содержимое. На пол полетели какие–то пакетики, бутылочки, тюбики. – Есть! – торжествующе прокричала девушка, демонстрируя баночку, вроде майонезной, в которой темнело какое–то подозрительное содержимое.
– И что сие? – поинтересовался я с недоверием.
– Специальная паста для сведения синяков, заживления ссадин. От ожогов помогает. На вид, конечно, не очень, – призналась Ксюха, сдирая с горлышка вощеную бумагу. – И на запах… – принюхалась девушка, отвернув в сторону носик… – Ее мне спецназовцы «презентовали», когда на стажировке была. Мы по горам лазили, я себе все коленки сбила. А пастой помажешь – и боль пройдет и ссадины к утру заживали. А еще – у меня же от тренировок все костяшки были сбитые, а теперь – чистенькие. И от комаров хорошо… «М–да, все комары от одного запаха разбегутся…», – вздохнул я, но деваться было некуда. «Амбре», конечно, то еще. Не то – дохлая мышка за плинтусом, не то – котик пописал… Ну, авось выветрится.