Хотел посоветовать шефу, чтобы вместо форумных помоев, льющихся на голову его подчиненного, он почитал бы что–то более интересное. Хотя бы Пушкина. Подумать – подумал, но советовать не рискнул. С одной стороны – прозвучало бы откровенным хамством, а с другой, кто его, генерала госбезопасности знает? Может,он всего Пушкина наизусть помнит?
– Хочешь, еще порадую?
– Не хочу, – честно сказал я, хотя понимал, что от генерала все равно не отделаться.
– Нет уж, слушай. На сей раз женщина пишет: «Сюжет. Он есть. Герой все куда–то идет (то туда, а то и обратно) и периодически воюет с разными сомнительными тварями. Идея. Не обнаружена, как класс. Мир. Как–то плохо с миром. Есть большая крепость, есть малая крепостца и есть болото. Все. Ни географии, ни истории, ни мифологии, ни конфликтов внутри мира, ни проблем – кроме внешних врагов. Персонажи. Нет, первую, наверное, четверть книги главный герой вполне производит, но вот дальше, дальше автор, видимо, приходит к выводу, что хватить играть на тонких душевных струнах, надо делать дело. И герой стразу становится картон картоном. А все остальные персонажи живыми людьми даже и не притворялись. А чтобы пояснить мою мысль, скажу, что главный геройпериодически утверждает, что где–то там у него есть жена и дочь, которых он вроде как любит. При этом за всю книгу мы не узнали ни одной детали внешности жены и дочери, возраста, места работы/учебы, да даже имени означенных дам ГГ ни разу не упомянул. Ни одного воспоминания как ругались, любили, спорили, гуляли. Это любовь? Декларация любви есть, а самого чувства – увы. Не вижу. Резюме. Не могу сказать, что ничего хуже не видала – видала, конечно, видала. Но следующую книгу не буду покупать точно».
Аккуратно убрав очки, передал мне страничку.
– Ну, что скажешь?
– Ну, не будет покупать, так и хрен с ней, – пожал я плечами. – От меня не убудет.
– А почему про жену и дочь ничего нет?
– А зачем? Не думаю, что им будет приятно.
– А вот про гнилую конину и мышей ты загнул, – снова вмешался Леонид. – Говорят – зеков вполне сносно кормили. Питались лучше, чем колхозники.
Про гнилую конину и мышей меня уже доставали не раз. Странно. Читатели готовы смириться с любой откровенной фигней, но не с этим, хотя это и настоящая правда.
– Не писал я, что зеков кормили только гнилой кониной, – устало сказал я. – Писал, что приходилось есть все, чтобы выжить. В сорок четвертом в наших местах такой голод был, что кору с деревьев съели. Зимой и в лагерях перебои были с мукой и крупой. Не то, что зеки – охрана с ног валилась, от голода.