Следует отметить, что говорящий ишак никого из нас не удивил.
…На границе вооруженные до зубов туркмены расступились и пропустили нас, даже не заглянув в паспорта. Мы переправились через Амударью и углубились в Каракумы. Пустыня на сей раз полностью соответствовала своему имени – была абсолютно пуста, ни единого человека, ни повозки, ни автомобиля, ничего. Вот и первый город, Мары. Старые махалля, новые дома, даже два небоскреба. Но людей не было. Вдруг мы их заметили. Они стояли вдалеке и были покрыты какой-то странной серой сеткой. Подъехали чуть ближе – оказалось, что это была не сетка, а прочная липкая паутина. Внутри нее копошились мужчины, женщины и дети, кажется, даже переговаривались, кто-то молился, кто-то пел, но никто не пытался выбраться. Так и стояли отдельными кучками, в своих серых, липких, полупрозрачных мешках. Помочь им было невозможно. Любер попытался разорвать паутину, но ладонь его тут же приклеилась. Сам выдрать он ее не смог. Я ухватил его за предплечье и рванул со всей силы. Остались кроваво-красные следы. Воды нигде не было, Любер как-то оттер руку песком, и мы двинулись дальше.
Из Мары зарулили в пустыню, опять барханы, колючки и больше ничего. Навигатор нас не обманул: вот и он, старый персидский город Мерпт, занесенный песками. Когда-то отсюда ушла вода, и ушли люди. Чингиз-хан, засыпавший арыки, был тому причиной, или Амударья изменила русло – мы не знали. Развалины кое-где были погребены под песком полностью, кое-где обнажались на несколько метров. Можно было угадать планировку улиц, рисунок дворов. Мы в полном молчании бродили по городу, покинутому навсегда. Ветер свистел в ушах, стало темнеть. В сумерках ветер еще усилился, со всех сторон поднялся вой. Нет, это был не вой, это был говор на сотне наречий, который сливался в протяжном ооо-а, ооо-а. Стало совсем не по себе. Вася и Любер рванули с места к трассе, а «Иваныч» сразу увяз, заглох и отказался заводиться. Я кричал им, но крик потонул в ветре и вое. Еще минута, и их уже не было видно.
Вдалеке показалась очень странная фигура. Ко мне шел человек, полностью закрытый покрывалом, оставались только прорези для глаз и рук. Но то, очевидно, была не женщина, а мужчина, причем очень высокого роста, раза в полтора меня выше. Странник шел очень быстро, гораздо быстрей, чем я мог двигаться по песку. Он подошел ко мне, левой рукой взялся за руль мотоцикла, а правую положил мне на лоб и очень мягко сказал:
– Просыпайся!…
…И тут я решил открыть глаза. Гостиничный номер в городе Ташкенте выглядел совсем недурно. Никакой паутины, даже пыли особой нет, в окно светило солнце. Наконец-то установилась погода. Рука потянулась к телефону – 08:32 утра. Может быть, оно и к лучшему, что нас не пустили в Туркмению. Но что-то надо было решать дальше.