Все это – фотки ангаров с ободранной обшивкой ракет, рассказы о запусках, каждый из которых производится по принципу взлетит – не взлетит, истории казахских богачей, нажившихся на русском космосе, – почему-то ассоциировались с каким-то старым голливудским фильмом с Брюсом Уиллисом в главной роли.
Там Брюс, как обычно, спасает землю от страшного зла, пришедшего из глубин космоса. Он куда-то летит на не слишком совершенном аппарате, и есть у него русский напарник, такой типичный полковник Иван или Борис. В какой-то момент на корабле что-то трагическим образом выходит из строя и, кажется, что все кончено, мир обречен. Однако русский человек берет в руки огромную кувалду, выходит с ней в открытый космос и стучит пару раз по обшивке. Все, корабль в порядке, у мира появляется шанс.
Может быть, в космос с кувалдой – это наша вечная роль? Хотелось бы, чтоб ситуация изменилась, и мы с американцами поменялись ролями. Но пока надежд особых нет. Особенно если посмотреть на фотографии ремонтных цехов и стартовых площадок русско-казахского космодрома Байконур.
Хотел было я все это рассказать ребятам, но то ли водка, которую мы пили, была с дороги хороша, то ли сама дорога притомила, все-таки 850 километров по пустыне – солидный перегон. Никого грузить не захотелось.
Перед сном я записал в телефон стихотворение, сложившееся за день:
Степь, степь, степь.
Степеней отличия нет.
Если время – смерть.
Или судьбы секрет.
Узнать. У кого?
Он такой же, как ты.
Может, чуть с деньгой
И с ангелом покрасивей.
Хмельной падаешь спать
И ангел в тебя верит.
Умению плача петь.
Бахуса обнуляя запрет.
Пустые карты Таро,
Твердят, что места пусты.
Смахиваю нагой слезы.
Нимфы строптивей…
Проваливаясь в сон, подумал еще раз: отличный день.
III. Страшные песни Арала
…Стартовали с утра – обогнали электричку. Она везла людей на работу. Космодром – рутинная работа для жителей города Байконур. До боли знакомая электричка Рижского завода, выпуска, наверное, тех же легендарных шестидесятых, когда отсюда стартовали Гагарин, Титов, Терешкова, Леонов, несчастный Комаров. Выбитые стекла, обшарпанные вагоны. Почему-то опять стало очень грустно. Пыль и прах надежд целых поколений, и нет еще того поэта, который бы оплакал эти пути и подвиги так, как Гомер рыдал о Трое…
А потом снова пошла пустыня. Еще километров двести, и мы доехали до белой арки, на которой синими буквами было выведено: Арал. Вот он, знаменитый русский купеческий Аральск, когда-то – главный казахский город на берегу местного моря. Море давно ушло, но в последние годы усилия казахов по спасению Малого Арала понемногу приносят результат. В Аральске уже снова заработал рыбоконсервный завод – вода теперь всего в нескольких километрах от старого берега. Возможно, все вернется. Когда – никому не известно.