В ту ночь земляне едва не разнесли Гуджя Тант по камешку, ибо таково право и обычай всякой победившей футбольной делегации. И хотя марсиане отнеслись к проигрышу довольно философски, участники захвата могут поведать, как яростно они воспротивились похищению из стойла талисмана-зимпа, принявшего участие во множестве торжественных процессий в честь марсианских побед, — и доставки его на борт чартерного футбольного космолайнера.
Хэп Фолсуорт, откомандированный на игру «Вечерней ракетой», доходчиво разъяснял Симсу из «Звезды» и Брэдли из «Экспресса»:
— Ну, раздули шумиху, пустили пыль в глаза. Это все психологические штучки Снеллинга. Набрал компанию крепких ребят и держал их от глаз подальше, научил их куче новых комбинаций и создал им репутацию таинственной команды. Так что «Красные бойцы» перетрусили до смерти еще до встречи с этими парнями. Попомните мои слова, этот матч выиграла психология…
— А ты хорошо разглядел ребят из нашей команды? — перебил его Симс.
— В общем-то, нет, — признался Хэп. — Разумеется, я видел их на поле со своего места в ложе прессы, но лицом к лицу с ними не встречался. Тренер не подпустил нас к раздевалке на пушечный выстрел, даже после игры. Черт знает, что за способ выигрывать — но если он способен выиграть подобным образом, я обеими руками за него, — Он затянулся венерианской сигарой. — Но вот попомните мои слова: вся штука в старушке психологии.
Замолчав, он оглядел собратьев по перу и вдруг взорвался:
— Эй, да вы, как я погляжу, мне не верите?!
Те промолчали, но, вглядевшись в их лица, Хэп убедился, что ему действительно не верят.
Дверь открылась, и редактор «Вечерней ракеты» Артур Харт поднял голову, чтобы поглядеть, кто пришел.
В дверном проеме стоял Джимми Рассел, а за его спиной маячил бронзовокожий мужчина, наготу которого скрывала лишь набедренная повязка.
Редактор уставился на него, разинув рот.
Все присутствующие в отделе городских новостей обернулись от своих столов, гадая, кто бы это мог быть.
— Я вернулся, — сообщил Джимми. Редактор издал сдавленный вопль, пронзивший воцарившуюся в комнате тишину. Репортер вошел в комнату, таща спутника за собой. — Ты уж тоном потише, а то напугаешь моего дружка. Он и так за последний час повидал достаточно, чтобы испереживаться до конца дней.
— Да кто он такой, черт побери?! — взревел Харт.
— Сей джентльмен — вождь Гайавата, — провозгласил Джимми, — Выговорить его имя мне не по зубам, вот я и зову его Гайаватой. Он проживал где-то тут тысячи три-четыре лет назад.
— Здесь не маскарад, — отрубил редактор, — а редакция газеты.