Лютер сплюнул с отвращением и добавил свои слова к обвинительному акту:
— И ни слова правды не сказал тот обманщик о том, что собой представляет Нью-Чикаго. Он сообщил нам, что это растущий город, преувеличив его размеры до неприличия. Маленькая вонючая фактория, всего лишь несколько магазинов, питейных заведений и притонов для охотников, старателей и торговцев, которые приезжают сюда раз в год, ну, может быть, два раза. Он сказал, что здесь мы будем продавать нашу продукцию. Конечно, про это вообще можно забыть, так как нам нечем торговать. Мы здесь пять лет и за все это время ничего не продали. Хорошо, если для нас самих находится еда.
— Вот уже месяц питаюсь дичью, которую подстрелил, фруктами и прочей зеленью из джунглей, — сказал Зик.
— Мы получили из дома немного муки и сахара. Не так много, но могу поделиться с вами, — предложил Лютер.
Зик покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Оставьте себе. У вас есть молодежь, которой это необходимо. А мы со старухой обойдемся. Какие же мы дураки, Лютер! Я лежу с открытыми глазами ночи напролет, пытаясь придумать, что делать. И не нахожу выхода. Мы, пятьдесят семейств, даже не можем собрать достаточно денег, чтобы купить хотя бы один билет на Землю. Тогда один из нас слетал бы туда и узнал, не может ли кто-нибудь помочь нам. Да и кто мы такие после этого — куча простофиль.
Лютер вздохнул.
— Как бы мне хотелось вернуться в Айову, — сказал он.
— Нет! — громко сказал доктор, — Мне нечего вам сказать об этом. Если бы вы не рассказали мне о голодной болезни, я ничего не знал бы о ней. Я впервые услышал о ней от журналиста, который позвонил мне из Рейдиум-сити. — Доктор отпил бокки и помахал бутылкой перед Бобом.
— Не хотите глотнуть? — предложил он.
Боб покачал головой.
— Еще утро. Слишком рано, чтобы начинать пить, — объяснил он.
— Послушайте, — сказал доктор, — для того, чтобы пить в Нью-Чикаго, подходит любое время дня или ночи. Черт, выпивка — единственная стоящая вещь на этой свалке. С тех пор как умер старый Джейк Ханслер, только она меня здесь развлекает. Кстати, интересный случай. Он что-то подцепил на Марсе. Жук его укусил или еще кто-то. Хотелось бы, чтобы он пожил подольше, тогда бы, возможно, я изучил его болезнь получше. Люди обвинили меня в его смерти. Сказали, что я был пьян. Какая разница, тем более что это была странная болезнь, — Он сделал глоток.
— Джейк Ханслер, — сказал Боб, — Знакомое имя. Я где-то уже слышал его.
— Уверен, слышали. Доктор Джекоб Ханслер, великий ботаник.
— Точно, — сказал Боб, — Я помню, что он умер на Венере.