— Можете быть уверенным, я сделаю это, — сказал судья Филлипс, — Я — человек слова.
— И я тоже, — сказал Харт.
Редактор швырнул на место видеотелефон и резко повернул кресло.
Хэп Фолсуорс передвинул сигару из одного угла рта в другой.
— Вот что я тебе скажу, — заметил он, — когда ты войдешь в раж, не позволяй такому пустяку, как шантаж, останавливать тебя.
— Это не было шантажом, — фыркнул Харт, — Судья и я понимаем друг друга. Он слишком хорошо знает, что мне нетрудно сделать достоянием гласности некоторые из трюков комиссии, и он готов сотрудничать. Вот и все.
Воротник его рубашки был расстегнут, галстук зацепился за ухо, волосы взлохмачены.
— Ты выглядишь так, словно участвовал в уличной драке, — Хэп окинул его взглядом.
— Послушай, Хэп, — сказал Харт, — да, я борец. Я борюсь с чиновничьей и правительственной глупостью и бюрократической волокитой. Борюсь за права бедных, простых фермеров, которым рэкетирская компания продала ничего не стоящую землю на Венере. И теперь, когда на этой земле выросло кое-что ценное, компания хочет снова одурачить их. Я собираюсь добиться, чтобы правительство объявило крапчатый сорняк общим достоянием и взяло это растение под свой контроль. Тогда негодяи и обманщики останутся с носом и справедливая цена будет гарантирована.
Хэп передвинул сигару на другой уголок рта.
— Ты все еще привержен идеалам, Харт, — поддразнил он, — Идеалы после восемнадцати лет работы в газете. Это нечто.
— Послушай! — прорычал Харт, — Возвращайся к своим дурацким состязаниям за дурацкий приз и дурацким играм в бейсбол и оставь меня в покое. Мне надо делать настоящую работу.
В дверь просунул голову Джонни Мейсон, держа в руках газету.
— Груз плохих новостей доставлен, — сказал он, — Странные новости.
— О чем ты? — спросил Харт.
Джонни положил перед ним газету.
— Из Рейдиум-сити в Нью-Чикаго отправились три аэролета, — сказал Джонни, — чтобы взять на борт груз — гипоэстес.
Они исчезли. Никакой радиосвязи. Никаких сообщений. Ничего.
Харт шумно дышал.
— Здесь действительно что-то странное, — сказал он.
— И это еще не все, — продолжал Джонни, — Грузовой корабль, который был отправлен из Нью-Йорка к Венере за гипоэстесом, возвращается. Едва он оказался за орбитой Луны, как начались неполадки с двигателями. Неподходящая топливная смесь.
Боб нашел доктора за столом в баре «Цветок Венеры».
— Как Сьюзен? — спросил Боб.
— Да все в порядке, — меланхолически ответил доктор, — Через несколько дней встанет на ноги.
Доктор погладил бутылку, затем с мрачным видом пристально посмотрел на нее и толкнул ее по столу к репортеру. Боб приложился к ней, и живой огонь марсианской бокки обжег его горло. Он поставил бутылку на стол и закашлялся.