Юпитер опустился ближе к горизонту. Ио покинула свое место на фоне затемненного сегмента планеты и свободно висела в космосе.
Перед Паркером маячили бесконечные мрачные холмы, покрытые пятнами снежных заносов и подернутые мертвенно красным светом Юпитера.
Раз нога, два нога, раз, два… Только так и можно это сделать. Не останавливаться, пробиваться вперед.
Но он понимал, что все бесполезно. Он знал, что живым Ганимед не покинет.
«Сорок лет назад я здесь дрался и вышел из битвы без единой царапины, — с грустью размышлял он. — А теперь вернулся, чтобы умереть».
Грэмп припомнил тот день сорок лет назад: небо, затканное кружевом огненно-пламенных лент и бледно мерцающих полос, корабли, которые, исчерпав боезапас, шли на таран и валились на планету, увлекая врага с собой.
— Мы никогда не дойдем, — простонал сенатор.
Паркер обернулся к нему, недобро приподняв обшитый сталью кулак.
— Прекрати скулить, — рявкнул он в бешенстве, — Прямо как больной теленок. Я тебя пришибу, если услышу еще хоть один вяк.
— Но что толку обманывать себя? — захныкал сенатор. — Воздух у нас почти кончился. Мы даже не знаем, в ту ли сторону идем.
— Заткнись, дурак бесхребетный, — зарычал на него Грэмп, — Ты большой человек. Сенатор. Помни об этом и говори себе, что обязан дойти. Кого они заставят толкать все эти дурацкие речи, если ты не вернешься?
В наушниках раздался писк марсианина.
— Слушай!
Грэмп замер и прислушался.
Однако слушать было нечего. Один скрежет снега по скафандру.
— Я ничего не слы…
И тут он услышал… До него донесся странный рокот, одним своим тембром, казалось, несущий отчетливую угрозу. Рокот, похожий на топот множества ног, мерную поступь тысяч копыт.
— Слышал когда-нибудь что-нибудь похожее, земляй? — спросил марсианин.
— Да нет ничего! — завизжал сенатор. — Ничего вообще! Нам просто кажется. Мы все сходим с ума.
Рокот неуклонно приближался. Становился все яснее и яснее.
— Считается, что на Ганимеде нет жизни, — пробормотал Грэмп. — Но там что-то есть. Что-то живое.
Он почувствовал, как мурашки поползли вверх по спине и подняли дыбом волосы на затылке.
Длинная шеренга каких-то существ выдвинулась из марева над горизонтом и сделалась смутно различимой — шеренга кошмарных тварей, мерцающих и поблескивающих в закатных лучах Юпитера.
— Боже мой, — прошептал Грэмп, — что это?
Он огляделся.
Слева от них находилась широкая расселина, где за прошедшие столетия ветры выгрызли в склоне холма глубокую, но узкую нишу.
— Сюда! — крикнул Паркер, бросаясь к укрытию.
К тому моменту, когда они достигли наконец естественного укрепления, шеренга надвигающихся ужасов успела преодолеть значительное расстояние.