– А ты думаешь, что я надёжный? – ухмыльнулся Фариз. – Ты же меня убить хотел. Деньги взял.
– Ну так не убил же. Кстати, эти деньги тебе пойдут. За помощь.
– А ты как же без денег?
– Обо мне не волнуйся. В Москве не пропал – и в Персии не пропаду. К тому же у меня кой-чего припасено…
Фариз ничего не ответил. Честно говоря, он и сам уже подумывал о возвращении домой: что-то в Москве холодно стало. А как же Лиза? Она ведь тоже хотела с ним уехать. И на кого он слона оставит? Никита с ним один не справится. И как ему вообще теперь эту семейку понимать? Жена слона хочет взорвать. Муж вообще – его самого собрался убить… Хорошо ещё, что они одного человека наняли. А пройдёт несколько дней, увидят, что он заказы выполнять не торопится, и других злодеев найдут. А новые долго размышлять не станут: один слона завалит, а второй – укротителя… Нет, бежать надо из этой ужасной Московии. Назад – в Персию… А там что? Шах! Спросит: что это ты, Фариз, так рано ввернулся и мой подарок без должного присмотра оставил? Или хочешь меня с русским царём поссорить? И на кол! И это ещё в лучшем случае – на кол, а то повелит кожу с живого содрать… Бр-р-р… Подумать страшно…
– Ну что? Берёшь меня с собой? – прервал его размышления Соловей.
– Договорились, – ответил Фариз. – Только тебе немного подождать придётся: или когда ваш царь меня домой отправит, или когда мой шах меня обратно вызовет… Ну или когда я сам решу, что могу слона без своего присмотра оставить.
– Понятно, – сказал Соловей. – Только и меня пойми. Я ведь тоже долго тянуть не смогу. Мои клиенты могут для тебя и других – более шустрых исполнителей подыскать.
Слон, который оказался невольным препятствием на пути к лучшей жизни для нескольких людей, виновато поднял хобот и попытался протрубить в своё оправдание, но вместо этого громко чихнул. Слякотная московская осень оказалась сильнее могучего организма.
***
Слон серьёзно заболел. С каждым днём он всё сильнее чихал и кашлял. Фариз поил его горячим вином, поддерживал огонь в железных корзинах, пытался как мог утеплить неуютный зверинец. Но холодный ветер задирал края самодельной парусиновой палатки и выдувал с трудом накопленное тепло.
Никита старательно помогал ему. Вместе с остатками водочного похмелья постепенно выветрилась и обида на бывшего приятеля. Казалось, что зря он всё это затеял. Фариз, может быть, и не писал ту записку, а Лиза, может быть, и не читала её вовсе, а так просто случайно подобрала с пола и положила в сумку. Вдобавок ко всему и со слоном проблемы начались. Что будет, если он помрёт? – думал Никита. – Опять в Земский приказ возвращаться. На жёсткую дубовую скамейку, к перу и чернилам. Марать пальцы, переписывая бесконечные бумаги, разбираться в чужих скучных делах, мечтать о повышении жалования на три копейки… Тоска зелёная! Болото!